Оперевшись на руки, я смог сесть. Вчерашние события были расплывчатыми. Помнил их лишь фрагментами, маленькими кусочками, раздробленными и разбросанными в и так запутавшейся памяти. Хорна и тела Вари в кузове нет. О том, что все вчерашнее было не сном, напоминали лишь смятый каркас грузовика и боевой молот Габриеля, лежавший рядом, так же как и я наполовину в грязи. Как только я взглянул на молот, отдельные картинки вчерашних событий мигом выстроились в единую цепочку. Он стал якорем воспоминаний. Я поднял молот серафима, оперся на него, встал на ноги и выбрался из искореженного кузова, забрав его с собой.
Некогда зеленая лесная долина стала грязевой пустошью. Голые стволы деревьев вперемешку с землей покрывали обширную территорию вдоль ущелья. Грузовик, на котором мы ехали, обнял ствол громадного дерева, накренившегося, но выдержавшего ночную стихию.
Паладин Хорн перематывает руку Жени импровизированной повязкой, сделанной из обрывков одежды. Их лица покрыты синяками, царапинами, ссадинами - целого участка и не найти. Хорн сказал, что им помощь не нужна, Женя лишь постанывал, когда паладин затягивал перевязку.
Я ходил по окрестностям, пытаясь найти тело Вари. Поток воды снес сюда тонны земли вперемешку с ветками и камнями. Эта мокрая масса продавливалась под весом моих доспехов, отчего я по колено проваливался в нее. Проходилось опираться на молот, как на костыль, чтобы идти дальше. Видимо тело унесла с собой вода. Бесполезные поиски. Надо возвращаться... Когда я доковыляв обратно, навстречу мне вышел Хорн.
- Помощи нам тут ждать не от куда, надо выходить. Как вы сюда добрались? - паладин, прихрамывая, подошел ближе ко мне.
- Ехали на машине, но кончился бензин, и в долину зашли пешком по дороге. Вроде вон оттуда. - я указал рукой на лесное плато.
- Ясно. Выходим. - паладин пошагал в указанном мной направлении.
Женя поднялся и пошел вслед за Хорном. Они переодически спотыкались и падали, но поднимались и шли дальше. Невооруженным глазом заметно, что им сильно досталось. У меня тоже всё болело, но все же силовая броня смягчила большую часть ночных приключений. Паладину досталось больше всех, еще до нашего появления его регулярно пытали и избивали, не давая восстановиться, о чем мы узнали с его слов по дороге. Но здоровяк Хорн не подавал виду. Лишь измученное и истерзанное тело иногда его подводило, отчего тот с грохотом падал лицом в грязь, но все так же молча поднимался и продолжал идти впереди.
Мы поднимались вверх по склону. Впереди виднелся лес, куда не достал поток. Заночевали под деревьями, рюкзак с снаряжением унесло водой со всем остальным. Без него развести костер не удалось. Парней одолевал холод и голод. Проспав не более четырех часов, мы пошли дальше в полной темноте. Чудом найденная нами в лесу дорога упростила движение, однако, скорости нам это не прибавило, парни совсем выбились из сил.
К обеду следующего дня мы увидели столб черного дыма, поднимающегося в небо. За несколько часов мы добрались до его источника. Дымил сгоревший пикап, брошенный нами на дороге, и рядом с ним догорали еще несколько машин, которых там раньше не было. Автомобили сплошь покрыты отверстиями от пуль, а вокруг них тела мертвых людей. Паладин быстро смог определить, что это тела рейдеров. Видно они нашли пикап и хотели его забрать, когда на них выскочила военная колонна, уехавшая от нас. Бой явно был неравный. На девять тел рейдеров мы нашли всего одного военного в черной экипировке, такой же как у тех, кто сопровождал Габриеля.
Обшарив тела, мы нашли немало полезного. Парни снимали с тел убитых уцелевшую одежду и экипировку. Переодевшись, они собрали то, что удалось найти, и мы пошли дальше.
Отойдя оттуда на несколько километров, мы зашли в лес и решили отдохнуть до следующего утра. Развели костер и пустили найденную бутылку водки по кругу. Её было недостаточно, чтобы опьянить нас, но хватило для того, чтобы сморить обессиленных путников. Первым захрапел Хорн, за ним тихо засопел Женя. Я лежал рядом с костром и рассматривал стоявший рядом молот. Головка и древко сделаны из одного материала: черный металл поглощал свет, падавший на него от костра, не позволяя ни единому лучику покинуть его. Какая-то черная дыра для света. Если отвести от него взгляд и резко вернуть, не сразу понимал что это, складывалось ощущение, что он был нарисованным и наложенным поверх картинки, которую ты видел. Внушительная головка, разделенная на две одинаковые части, заканчивалась тупой плоскостью. Ударную часть покрывали неизвестные мне руны, разглядеть их удавалось только вплотную при очень тщательном всматривание. Древко, уходящее на полтора метра от головы, заканчивалось круглым набалдашником. Этот молот забрал жизнь Вари, но я не испытывал к этому мертвому предмету злобы или обиды. Он лишь тупое, безвольное орудие убийства, и он же в моих руках прервал жизнь убийцы Варвары. Ему все равно кому служить и все равно забирать жизнь или защищать её. Оружие ни в чем не виновато, виноваты те кто его используют, лишь они решают делать это во благо или во зло.