Робеспьер должен был противостоять Конвенту; в Комитете общественного спасения также спорят о его выборах, ставят под сомнение его авторитет, сомневаются в его добродетели. Здесь оживлённое столкновение следует сразу же после принятия закона 22 прериаля. В III году Бийо-Варенн рассказывал, что заседание 11 июня (23 прериаля) было "таким бурным, что Робеспьер плакал от ярости". Лекуантр добавляет, что затем Робеспьер перестал посещать Комитет, а Фукье-Тенвиль, что он его там больше не встречал. На самом деле, Робеспьер ещё заседает там и подписывает постановления до конца июня; настоящее отсутствие начинается с этого момента.
В 1795 г., будучи обвинены за их деятельность во II году, Бийо-Варенн, Колло д'Эрбуа и Барер приписывали уход Робеспьера их возмущению законом 22 прериаля, который будто бы был работой последнего. Однако 25 июня 1794 г. (7 мессидора II года) Робеспьер, Кутон, но также Барер, Карно, Приёр из Кот-д'Ор, Бийо-Варенн, Колло д'Эрбуа и Робер Лэнде поручили Эрману, комиссару гражданских учреждений, полиции и судов, найти заговорщиков в парижских тюрьмах. Похожие меры, которые послали сотни обвиняемых в Революционный трибунал, продолжали применяться и после полного отсутствия Робеспьера. Таким образом, не крайние насильственные меры спровоцировали раскол Комитета и инцидент с Робеспьером. В III году, по причине обвинений в их адрес, Бийо, Колло и Барер прежде всего пытались оправдаться… К тому же, член Конвента Лекуантр в этом убеждён; для него Робеспьер менее виновен, чем Бийо-Варенн и другие члены Комитета: "Я открыл список гильотинированных, - пишет он, - с 23 прериаля [дата частичного отсутствия Робеспьера] по 8 термидора, что составляет сорок пять дней исполнения приговоров; я нашёл там тысячу двести восемьдесят пять гильотинированных, и двести семьдесят восемь оправданных […]. Так вот твоё милосердие, Бийо!"
В конце этой весны 1794 г. Колло д'Эрбуа, Бийо-Варенн и Барер соглашаются на закон 22 прериаля, но раздосадованы нехваткой согласованности при его разработке и дебатами, которые он вызвал в лоне Конвента; что более сложно восстановить, чем доверие? Более того, праздник Верховного существа и напряжённая атмосфера июня пробуждают вражду, порождённую борьбой фракций, разногласия по поводу ведения войны, личные ссоры. Для многих своих коллег Робеспьер представляет проблему. Его популярность, его непоколебимость и его принципиальность усилились с течением месяцев; его авторитет таков, что очень трудно противостоять ему. "В то самое время, прославляемый, провозглашаемый, боготворимый повсюду, - уверяет Бийо-Варенн, - не был ли он, если можно так выразиться, ковчегом, к которому, по крайней мере, на публике, не могли прикоснуться, чтобы тотчас же не быть сражёнными смертью?"
В середине июня "заговор" Катрин Тео демонстрирует уровень напряжённости. Разоблачённое Комитетом общественной безопасности, дело представлено в гротескном свете; оно интересуется старой женщиной, мистиком, Катрин Тео, организующей вдохновенные религиозные ритуалы, в которых участвует бывший член Учредительного собрания, отец Жерль. Она называет себя Богоматерью и, согласно полиции, будто бы подстрекает к заговору против республики. В отношении так называемого заговора, историки принимали во внимание, прежде всего, манипуляцию Вадье, пытавшегося примешать туда Робеспьера, чтобы этим дискредитировать его и его "Верховное существо"; разве Тео не ждала своего мессию? Когда Робеспьер говорит о деле в Якобинском клубе 27 июня (9 мессидора), он, однако, воспринимает его очень серьёзно и беспокоится о том, какое оружие это дело даёт наследникам эбертистов: они "хотят посмеяться над женщиной, чтобы уклониться от подозрения в преступлении, скрывающегося под этой видимостью. Они хотят высмеять Верховное существо". То, чего он опасается, это новое наступление дехристианизаторов. Очень быстро он разглядел в Катрин Тео лишь "благочестивую дурочку", предназначенную для того, чтобы скрыть заговор, который его беспокоит. Он требует у Фукье-Тенвилля не предавать её суду.
Чтобы проследить за делом Тео, Робеспьер действовал в рамках одного из бюро Комитета общественного спасения, посвящённого общей полиции? Созданное в конце апреля, изначально оно является только одним бюро из многих, предназначенным для того, чтобы наблюдать за установленными властями и собирать информацию о политической ситуации в стране. Однако, из-за расширения своих функций, из-за деятельности, которую здесь разворачивают Сен-Жюст, Кутон и Робеспьер оно быстро приобретает скандальную ауру. Оно беспокоит Комитет общественного спасения, который опасается, что не будет иметь контроля над приказами об арестах, которые могут оттуда выйти; тем не менее, Карно, Бийо-Варенн, Колло д'Эрбуа и Барер также подписывают многие из них. Бюро также является причиной беспокойства Комитета общественной безопасности, воспринимающего его как знак недоверия и посягательство на свои полномочия.