Напряжение было острым не только во время голосования, но также и в процессе формулирования жалоб, которые послужили поводом к множеству стычек. Так Робеспьер возражает против идеи аррасского "мэра" обязательно быть принятым в дворянское сословие: это "было бы, - возмущается он, - оскорблением, которое третье сословие нанесло бы само себе". Тогда один из членов собрания бросает иронически: "Лантийетт тоже мог бы быть мэром!" Да, отвечает Робеспьер, сапожник – это полноправный гражданин. Каждый человек должен располагать совокупностью политических прав. Эта идея не получила развития (27 марта). Брассар требует закона, который немедленно вернёт гражданам право избрания городского управления; Робеспьер повышает ставки и утверждает, что "суровый долг требует, чтобы защитники народа не могли позволить никакого промедления, никакой уступчивости, никакой слабости"; народ, акцентирует внимание он, страдает от множества злоупотреблений в течение очень долгого времени и крайне необходимо вернуть ему "бесценные и священные права", которые у него украли. Его друг и эшевен Дюбуа де Фоссе не понимает этого (28 марта). В последний день собрания Робеспьер снова берёт слово, чтобы потребовать компенсации ремесленникам, которые пожертвовали "четырьмя рабочими днями, необходимыми для их существования" (29 марта). Безуспешно.
Несмотря на несколько неудач, Робеспьер выковал себе образ оратора "народа"; он выстроил новую ethos. К тому же, за шутку, касающуюся Лантийетта, надо платить; она претендует на оскорбление в адрес того, кто предоставил своё перо аррасской корпорации "мелких башмачников", или сапожников. К двум подписям, которые идут под их наказом третьего сословия, присоединяется крест, вписанный неграмотным ремесленником; это Лантийетт? Даже написанный рукой Робеспьера, наказ выражает словами адвоката требования сапожников. Выступая против несправедливой конкуренции, роста цен на кожу, причиной которого считали договор о свободной торговле с Англией (1786) и тягостного и самоуправного контроля городских властей, Робеспьер – больше, чем "адвокат несчастных"; он становится рупором "народа". Если он и разоблачает "жестокость богатых", как в своей записке в защиту Дюпона, он также бичует злоупотребления городского управления, его поспешность при заключениях в тюрьму или угрозы арестом бедным, и делает вывод, что "эта слишком общая привычка, может только унизить народ, который презирают, вместо того, чтобы сделать главным долгом тех, кто им управляет, воспитать в той же степени, как есть в них самих, его характер, чтобы вдохнуть в него смелость и добродетели, являющиеся источником социального счастья". Свобода – источник добродетели, добродетель – источник счастья; для Робеспьера, свобода, добродетель, счастье – ключевая политическая формула, стоящая в центре его исследования мира. Отметим также, что он требует безоговорочного уважения к народу, и особенно к наиболее униженной его части, состоящей, согласно ему, из полноправных граждан; актуальные проблемы политизировали его взгляд. Именно этой политизации следует приписать исчезновение выражения "гуща народа" в его текстах; теперь оно больше не имеет смысла.
Едва ассамблея третьего сословия Арраса завершилась, как представители городов и деревень собираются во втором бальяже; для Робеспьера начинается четвёртое собрание… Оно открывается 30 марта. Это снова этап, который нужно преодолеть; чтобы продолжить борьбу, нужно быть выбранным среди тех, кто вскоре будет представлять арасское третье сословие в провинциальной ассамблее; последняя, наконец, выберет депутатов Генеральных штатов. Из примерно пятисот пятидесяти человек, собравшихся в церкви городского коллежа, сорок девять избраны для составления наказа третьего сословия; здесь присутствуют Либорель и Доше, как и Брассар с Робеспьером. Их работу обсудили и одобрили 3 апреля, перед тем, как ассамблея назначит четверть своих членов для заседания на провинциальном уровне. Робеспьер в нём участвует, подобно Брассару, Либорелю и Доше.
В своих аррасских битвах Робеспьер был не отдельным агитатором, а одним из выразителей мощного движения. Наряду с другими адвокатами, он принадлежит к тому большинству граждан, которое хочет внушить идеи "патриотического" движения. Ему и близким ему по духу, нужно победить "врагов родины".