Обсуждали увлечённо и эмоционально: у Пушистика аж шерсть (или всё же правильнее будет волосы?) дыбом стояла и по длинным волосинкам то и дело пробегали голубые разряды молний, Блуд, улёгшись полукругом что-то шипел непонятное, а его раздвоенный кончик языка порхал словно бабочка, то показываясь наружу, то снова скрываясь в пасти, а сгорбившаяся над ними гаргулья, время от времени что-то цыкавшая, лишь флегматично пожимала субтильными плечами и расправляла крылья.
«И о чём это они шепчутся?» — Я молча вопросительно уставился на Глюка.
«Не могу знать», — так же молча всем своим видом продемонстрировал ответ мажордом.
«Как так? Кто мажордом: я или ты?» — вытаращился я на мумию.
«Не могу знать!» — глаза мажордома тут же перестали что-то выражать.
Я только усмехнулся: да-а, не смотри, что дух-дух, поговорку «Ты начальник — я дурак» знает хорошо. Но вот не верю я, что мажордом что-то не знает о том, что творится в пределах его владений. Ладно, сам разберусь. Понятно, что ничего серьёзного, иначе бы он тут цирк не устраивал, заговорщик. Малышню покрывает, это даже мне понятно.
— Что тут происходит?
Волшебная малышня среагировала, как самые обычные дети, застигнутые врасплох. Пушистик буквально расцвёл разрядами молний, отчего стал ещё больше похожим на покрытый летучками одуванчик, и, высоко подпрыгнув, развернулся в воздухе мордашкой ко мне, разразившись виновато-оправдывающимся писком. Блуд так вообще целый фокус учудил, — поднялся в воздух вертикально. Не, никак вертолёт, а как змея на хвосте, лапки безвольно свесил, мордашку в сторону отвернул и косился своими льдисто-голубыми глазами. Фигасе, как умеет! Точно повелитель воздуха. А вот гаргулья попыталась ещё больше согнуться и спрятаться за прыгающего словно мячик Пушистика, что разом напомнило мне какой-то мультик, где медведь или слон пытался притаиться за чем-то гораздо его меньшим.
Ну, как тут сохранить строгое лицо? А надо…
— А ну, рассказывайте!
Блуд ещё больше отвернул мордашку. С этим всё понятно, в таком состоянии, его даже тапком не пронять, — будет стоять и молчать. Бить его, конечно, за многочисленные проказы не бил, но тапком грозил. Обычно хватало, но не в этом случае. Пушистик же ещё быстрее запищал что-то, не переставая скакать. Пришлось снова поворачиваться к мажордому, теперь-то он уже не отвертится.
— Карт, Пушистик говорит, что это секрет, но клянётся, что это не доставит неудобства ни вам, ни Сердцу Замка. Я склонен ему доверять.
— Секрет, говоришь? — Я уставился в безжизненно-невозмутимые глаза главного духа. Глюк словно в статую превратился, даже не дышал. Впрочем, он же дух, зачем ему дышать. Стало понятно, что и этого никаким тапком не проймёшь, — любимцев не сдаст. Ладно…
Я повернулся к маленькому уборщику, как оказалось, имевшему от меня свои секреты. И что делать? Тут вспомнился один то ли фильм, то ли книга, прочитанная давным-давно в детстве.
— Пушистик, раз не хочешь говорить, то назначаю тебя старшим над всей этой малышнёй, — я ткнул пальцем в Блуда и продолжавшую горбиться гаргу. — И, если они что-то натворят или ещё хуже с ними что-то случится, буду спрашивать с тебя. Глюк, зафиксируй это и повысь как-то Пушистика в должности, что ли. Причём, прежние его обязанности не отменяются.
— Будет выполнено, Карт, — тут же заверил мажордом.
— У-у-у… — только и выдал маленький уборщик, плюхнувшийся на пол и разом потушивший свои молнии.
— И каждое утро и вечер будешь отчёт делать в пи… — Нет, это, пожалуй, уже перебор. — В устной форме.
— Пи-и-и?..
— А ты как думал?
Ещё раз строго посмотрел на Пушистика, вернувшегося в нормальное положение Блуда и на застывшую гаргу. Кстати, надо ей, имя какое-то придумать по оригинальнее… Только, боюсь, как бы ей Первой не стать. Да…
— Глюк, а гарга у нас кто: мальчик или девочка?
— Гаргульи магические существа…
— Хочешь сказать, они бесполые?
— Не знаю, — признал мажордом. — Но обязательно выясню.
«Интересно как?» — Чуть было не брякнул я, но решил промолчать.
Та-ак, с малышнёй разобрался. Теперь посмотрим, чем там наш садовник-хакер занят? Я тут уже целую минуту стою, а он меня всё игнорит.
Наш хомо-суслик, походил на маленький японский трактор или комбайн, не тот, что пшеницу жнёт, а тот, что камни в карьере гребёт. К тому же всепогодный, на дождь садовник внимания явно не обращал. Видно было, что ему эта вода, что гусю, хотя он же и на бобра похож, а тот тоже водоплавающий и даже глубоко ныряющий.
В руках Фомы то и дело появлялось исходящее подозрительной дымкой кайло, способное при желании хакера легко превратиться или в парные ножи, или тот же серп, — отличное умение, я себе такое очень хочу, но, наверняка, это только «для духов».