Он чуть поспешно выбрался на берег, будто из темной воды и правда вот-вот мог показаться зловещий треугольный плавник, и задрал голову к небу.
— Красота! — выдохнул, медленно кружась на месте. — Как в огромный телескоп!
— Похоже, тебе и вправду пора было в отпуск, — рассмеялся Джерри. Тоже поднял голову вверх, но без очков звездное небо представляло собой лишь мутную синеву. — Идем уже, звездочет, пока ты тут в мокрых трусах свое золотое горлышко не простудил.
И звонко оттянул ему ладонью по подтянутой заднице.
— Э-эй! — возмущенно выкрикнул Доминик и, пнув ногой теплый песок, щедро окатил им колени Джерри. — Это ещё что за заигрывания?
Джерри застыл, пораженный. Потом отмер, медленно вошел в море, смывая песок, и тяжелой поступью отправился в шатер. Уже откинув его полог, повернулся к наблюдающему за ним Доминику и процедил:
— Если в твоих кругах, MinK, пидарасы и ходят пачками, то я не из их числа. И вообще-то это был отеческий жест, — он дернул плечами. — Я точно также шлепнул бы и Эндиа, и Брайана, и никому бы не пришло в голову назвать это заигрыванием!
— Я не твой сын, — холодно заметил Доминик, входя следом. — И слово "пидорас" я считаю оскорбительным. Если не хочешь снова поругаться, больше так не говори.
Он стянул мокрые трусы, нисколько не стесняясь Джерри, и первым улегся в кровать.
— Не сын… — протянул Джерри, мучаясь дилеммой — мучиться всю ночь в мокрых трусах или последовать примеру Доминика.
Он никогда не был особо раскрепощен, а годы жизни с Мишель, при всей своей внешней темпераментности и страстности оказавшейся на редкость закомплексованной чопорной ханжой, заставляющей его выходить из ванной в пижаме или полностью одетым, вплоть до мантии, сделали его очень замкнутым. Он почти никогда не мылся в душевой спортивного клуба, предпочитая натягивать штаны и рубашку на мокрое от пота тело и спешно телепортироваться домой, чтобы совершить омовение в закрытой на замок ванной. Поэтому сейчас готов был терпеть противный холод и жжение от морской соли, лишь бы не раздеваться перед Хьюзом.
— Пока не лег — задерни полог, — попросил Доминик, удобно устроившись на кровати, и, когда Джерри выполнил просьбу, но так и не лег в постель, недовольно протянул, истолковав это по-своему: — Слушай, я не собираюсь на тебя бросаться. Гей и маньяк, знаешь ли, не одно и тоже. Ложись и не беспокойся за свою девственную натуральную задницу.
Джерри снова застыл. Так вот почему скабрезное словечко так задело Хьюза! Он мысленно пожал плечами — вот уж точно, это не его проблемы! — и решительно сдернув мокрые и холодные трусы, педантично развесил их на спинке кровати для просушки.
— Повторюсь, — пробурчал он, залезая в кровать и бесцеремонно перетягивая на себя одеяло, — у тебя еще хер не отрос, чтобы я за свою задницу боялся.
— Если у меня не дорос, то у тебя уже отсох, — желчно отозвался Хьюз. — Тебе уже ничего не поможет, а у меня ещё все впереди.
— Я вот тебе сейчас как покажу, насколько отсох, — сонно пробурчал Джерри, — твоему "впереди" и не снилось!
И не слушая рассерженного бормотания Доминика, повернулся к нему спиной и расслабленно закрыл глаза, практически мгновенно проваливаясь в глубокий сон.
Глава 3
Джерри просыпался медленно и неохотно, словно сквозь липкую вату выбираясь из забытья. Поначалу он не мог вспомнить, где именно находится, и лежа с закрытыми глазами, удивился, почему в его спальне слышен шум моря. Но потом подобно приливу накатили воспоминания: свадьба Кэтрин, зачарованный подарок и загорающий на пляже Хьюз.
Мысль о находящимся с ним в одной кровати мальчишке прогнала остатки сонливости, и Джерри резко распахнул глаза.
Доминик спал, раскинувшись на кровати, абсолютно, неприлично и даже вызывающе голый. На его лице виднелись потеки не до конца смытой вчера косметики, на плечах белели крупинки соли и песка, а на выбритом под ноль лобке мирно покоился возбужденный член.
Первым порывом было укрыть его. Стараясь не сильно глазеть, Джерри схватил валяющееся у них в ногах покрывало и поспешно накинул на Доминика. Но тот тут же сбросил его, что-то недовольно пробурчав во сне, и потянулся рукой вниз, к паху.
Джерри как завороженный смотрел, как длинные пальцы привычным и чуть ленивым жестом сжимают член, скользят вместе с кожей вверх, обхватывая головку, и так же медленно опускаются вниз, к основанию, полностью обнажая влажную розовую плоть.
Нужно было или разбудить Доминика, дав тому понять, что у его спектакля есть невольный зритель, или осторожно выйти из шатра и потом сделать вид, что ничего не видел. Но Джерри со стремительно растущей паникой понимал, что не может сделать ни того, ни другого. Сглотнув, он облизал обветренные губы и старался дышать тихо и спокойно, чтобы ненароком не выдать своего бодрствования.
Между тем Доминик протяжно выдохнул во сне, пожевал губами, толкнулся членом в кулак, и Джерри отрешенно заметил, что тот дрогнул и встал окончательно, приподнимаясь над животом. Пожалуй, было самое время забрать вчерашние слова назад: хер у Хьюза вполне "дорос", если можно так сказать, и даже, наверное, "перерос".
И тут он с ужасом понял, что вчера ошибся в своих суждениях не только он. Собственный член, явно доказывая, что еще очень даже "не отсох", дернулся, наливаясь кровью. В лицо Джерри тут же бросилась краска, жарко затапливая от корней волос до самых плеч. Он привстал было, чтобы выбраться наружу, но вовремя остановился: невозможно было покинуть шатер, не потревожив Доминика. Оставалось только одно — вжиматься болезненно напряженным членом в простыню и неотрывно смотреть, потому что отвести взгляд оказалось выше его сил.
К счастью, до откровенной дрочки дело не дошло — Хьюз крепко спал, а потому контролировать свои действия не мог. Но Джерри с лихвой хватило и его судорожных отрывистых толканий в кольцо пальцев и негромких вздохов. А потом случилось неизбежное. Под пристальным взглядом Джерри член Доминика дрогнул, запульсировал и выплеснул на поджарый живот обильную белесую струю. Доминик удовлетворённо вздохнул, расслабился и задышал ровно и глубоко.
По крыше шатра гулко застучал короткий тропический ливень. Доминик, не просыпаясь, нащупал лежащее неподалеку одеяло и укутался в него, как в кокон, продолжая крепко спать. А Джерри, повернувшись к нему спиной, никак не мог заставить себя хоть чуть расслабиться и задремать. Собственный стояк давно опал, оставив в яйцах тянущее чувство неудовлетворенности, но беспокоило его вовсе не это. Сказать, что Джерри был в растерянности — значит промолчать. Джерри был сокрушен произошедшим. Пуританское воспитание и не менее строгая атмосфера в собственной супружеской спальне сейчас кричали на все лады, что увиденное только что неправильно, грязно, непристойно, но тело вопило о другом…
Испугавшись собственной, такой неправильной в его понимании реакции, Джерри поспешно натянул трусы и опрометью кинулся под тугие струи дождя, уже нисколько не заботясь о том, разбудит он Доминика или нет.
* * *
Доминик проснулся от душной влажности и запаха сырости. Дождь на тропическом острове редко приносит прохладу, вот и сейчас было по-прежнему жарко, вот только пот больше не спешил высыхать, даря облегчение, а наоборот, скапливался на коже вместе с оседающей на ней водой.
Решив, что дело исправит только купание в море, Доминик откинул покрывало и поморщился, обнаружив на нем свежие пятна от спермы. Кажется, ночью ему снилось что-то интересное. Он поднапряг память, и та услужливо подкинула ему пару образов — определенно знакомых, к слову. Настолько, что Доминик даже усмехнулся и, не озаботившись одеждой, пошел искать их прототип.
Джерри неспешно бежал по кромке воды и песка вдоль пляжа. Остров был совсем крошечный, и вся береговая линия вряд ли превышала в длину несколько миль. Впрочем, этого расстояния вполне хватило и для хорошей утренней разминки, и для того, чтобы избавиться от ненужных мыслей. Настроение улучшилось, а голова прояснилась, и Джерри увеличил темп почти до максимального, заканчивая круг и собираясь с разбегу прыгнуть в ласково льнущее к ногам море… И застыл как вкопанный, даже не обращая внимания на резко сбившееся дыхание и загудевшие мышцы ног: в паре десятков метров от него возле воды стоял абсолютно голый Доминик, подставив тело под капли дождя. Судя по мокрым волосам, он только что купался, и теперь ждал, пока соль смоется пресной дождевой водой.