Он был единственной причиной, по которой отношения между Джексоном и мной не были переполнены неудобством. Райдер был буфером в те вечера, которые мы проводили вместе. Джексон без труда одаривал его нежными улыбками или смеялся над историями о новых приключениях Райдера в школе.
Он отдалялся только от меня.
И во всём этом была моя вина.
Меня так взволновали комментарии моих друзей, что я слишком сильно надавила на Джексона. Он не был готов признаться в своих чувствах. Насколько я знаю, он никогда и никому не говорил этих слов.
Я отказывалась верить, что он не любит меня. Он любит. Просто это слишком большой шаг для него, и ему нужно было время. Мысль о том, что он не любит меня или никогда не полюбит, причиняла такую боль, что я не могла дышать.
Было ли жалким жить в отрицании?
Моя вечная скука не помогала. Весь день мне было нечего делать, и я постоянно думала о Джексоне. Мне нужно было отвлечься.
— Мне скучно, — сказала я папе. И одиноко.
Он рассмеялся.
— Ну, если скука приводит тебя на обеды ко мне, я не могу жаловаться.
— Жаль, что я не смогла найти работу на эту зиму. В лагере я занята всего около пяти часов в неделю, и это сводит меня с ума. Я подумывала о том, чтобы расширить свои поиски до Калиспелла.
Он был всего в тридцати милях отсюда, но перспектива ездить туда каждый день зимой не привлекала меня. Шоссе, огибавшее озеро, в это время года часто покрывалось льдом, так что тридцатиминутная поездка могла занять вдвое больше времени. А когда становилось совсем плохо, дорога закрывалась.
Но поскольку делать больше нечего, кроме как сидеть дома в одиночестве и переживать, возможно, стоит рискнуть и отправиться в путь.
— Какую работу ты хочешь? — спросил папа.
— Мои возможности ограничены. Я не хочу устраиваться на работу, где люди будут рассчитывать на мою кандидатуру больше, чем на несколько месяцев. Так что остаётся не так уж много вариантов. Может быть, какая-нибудь сезонная работа. Держу пари, я смогу найти что-нибудь в торговом центре на Рождество.
Хотя я сомневалась, что была бы так хороша в розничной торговле. Я была не совсем общительным продавцом. Но работа помогла бы мне пережить январь. И тогда осталось бы всего несколько месяцев до возвращения лагеря к работе.
— Я не знаю, — я подковырнула корочку своего сэндвича. — Я начну искать и посмотрю варианты.
Шаги эхом раздавались в пустом коридоре, и по привычке мы с папой оба повернулись и уставились на дверь.
Когда Джексон прошёл мимо с сердитым выражением на лице, я чуть не свалилась со своего стула. Что он делал в школе? Что-то случилось с Райдером?
Прежде чем я слетела со своего места, папа встал и направился к двери, чтобы позвать Джексона к нам.
Джексон последовал за папой в комнату, выглядя усталым и обеспокоенным. В тот момент, когда он увидел меня, улыбка тронула его губы, но затем снова исчезла.
Так происходило всегда. Как будто он на секунду забывал, что разочарован моим присутствием.
Боже, это было больно.
— Привет, — я помахала рукой, не вставая.
— Привет, — он подошёл и наклонился, чтобы поцеловать меня в щёку.
Он не целовал меня в губы с той ночи, когда я спросила его, любит ли он меня, даже когда мы занимались сексом. Он целовал меня везде — в лоб, в шею, в макушку, в волосы, но не в губы.
Каждый поцелуй в щёку заставлял моё сердце замирать. Это увеличивало дистанцию между нами. Он стоял прямо рядом со мной, но с таким же успехом он мог бы вращаться вокруг другого солнца.
И всё потому, что я задала ему один глупый вопрос.
Ты любишь меня?
Нет. Нет, не любит.
А жалкой, глупой, наивной мне было всё равно. Я всё равно оставалась с ним.
— Так что привело тебя сюда? — спросил папа у Джексона, хотя он пристально смотрел на меня. Беспокойство на его лице заставило моё сердце заболеть ещё сильнее.
Джексон потёр подбородок и вздохнул.
— Я встречался с учителями Райдера.
— Всё в порядке? — я спросила.
— Нет. Он отстает от других детей. Они сказали, что нам нужно начать думать о том, чтобы оставить его на второй год.
— Что? — я ахнула. — Но сейчас только ноябрь. Не прошло ещё даже половины учебного года. Почему они уже начали об этом говорить? — мой последний вопрос был адресован папе.
— Насколько он отстаёт? — спросил папа Джексона.
— Достаточно, чтобы учителя решили, что ему не удастся нагнать упущенное.