Внезапно Бэйн опять очутился во сне, но будучи уже самим собой. Он стоял в центре поляны, где впервые вышел на связь с Машем, и беседовал с ним. Сначала он не осознавал, чем именно занимается; поляна привлекла его безо всякой видимой причины. Молодой адепт просто чувствовал чьё-то необычное присутствие.
— Кто ты? — спросил он, и услышал в ответ:
— Я Маш! — Это точно не было его собственной мыслью. Затем: — Давай поменяемся местами!
Предложение его заинтриговало.
— Верно… ненадолго. — Бэйн сымпровизировал быстрое заклинание и пропел его, чтобы ускорить процесс, к чему бы тот ни привёл.
И тут же его будто выдернуло из окружающего пространства, словно деревце, и миг спустя юноша обнаружил себя на Протоне, где и началось его невероятное приключение.
— Потрясающе! — воскликнул Оракул.
— Ты просто компьютер, думающая машина, — сказал Бэйн. — Ты подвержен чувствам?
— Да. Мы, машины, способны испытывать эмоции, когда позволяют заложенные в нас программы. Как Маш, например. Я открыл источник вашего обмена телами. Связь между измерениями не прервалась окончательно. Вы с Машем подключились к единственному оставшемуся каналу и воспользовались им, а впоследствии — и ваши подруги. Теперь, когда по нему скользят постоянно, путь расширяется, но одновременно растёт и дисбаланс. Мне и в голову никогда не приходило копать в этом направлении!
— Канал между мирами? Но как сие возможно? Я думал, Протон с Фазой были разделены окончательно и бесповоротно ещё до моего появления на свет.
— Психический паттерн мне знаком. Он принадлежит твоему отцу, Стайлу.
— Моему отцу? Но он никогда…
— Сознательно — нет. Но кажется, это лежит далеко за пределами его сознания. Он отсюда родом. Сейчас он пребывает в теле голема, но жизненная сила по-прежнему проистекает с Протона, поддерживая связь с этим телом. С тех пор, как миры отделились друг от друга, существует одинокий канал, порождая лёгкий, но заметный дисбаланс. Ты — сын Стайла; ты имеешь к нему прямое отношение. Ты воспользовался его каналом.
— В таком случае я согласен: потрясающе!
— Я должен обдумать это открытие. Не исключено, что полная изоляция измерений без прерывания канала Стайла невозможна.
— Нет!
— Не волнуйся, Бэйн, я его не прерву, даже если на то появится веская причина. Стайл с Голубым были моими инструментами, а теперь ими становитесь вы с Машем.
— Один из инструментов ты уже убил!
— Не навсегда, как выяснилось позже.
Бэйн вытащил штепсель из уха.
— Ты поражаешь меня, подвластное лишь целесообразности существо без стыда и совести.
— Благодарю. Я даже не существо, а вещь, в которой не больше жизни, чем в твоём нынешнем теле.
Которое Бэйн ощущал вполне себе живым. Юноша понимал теперь, как чувствовал себя Маш, а до него — его механическая мать Шина. Оракул напомнил ему преимущества этого тела.
— Я тебя понял, машина. Но твоей целесообразности не доверяю.
— Однако можешь доверять моей логике. Если разрушить ментальную связь между Стайлом и его живым телом, он может умереть или сойти с ума, или же испытать невыносимые страдания; мы не знаем. Но если канал перестанет существовать, потеряете контакт и вы с Машем, исчезнут все ваши планы и намерения, а вместе с ними — и мои. Таким образом, я ценю жизнь Стайла и ваши собственные и не буду действовать им во вред.
На этот счёт Бэйн полной уверенности не испытывал, но пока промолчал. Высказал лишь одну плохую мысль:
— Если канал убрать, миры больше не будут удерживать друг друга. Разве не этого ты добиваешься?
— Нет. Сперва следует исправить дисбаланс, иначе пострадают оба измерения.
— Исправить, а потом всё равно удалить канал?
— Это разумно.
— И ты ожидаешь от меня и Маша помощи после того, как прямо объявил, что в итоге намерен разлучить нас с нашими возлюбленными?
На сей раз Оракул помедлил, прежде чем ответить.
— Да, как-то неловко получается.
— Неловко? Ты, чёртов голем! Сие неприемлемо.
Оракул остался невозмутимым.
— Что ты находишь приемлемым?
— Чтобы ты отыскал способ исправить дисбаланс и сохранить контакт между мирами. Я останусь с Агапой, а Маш — с Флетой.
— Сложная задача.
— Если хочешь, чтобы мы на тебя работали, можешь приступать к ней прямо сейчас.
— Как я себе представляю, измерения должно разделить окончательно, без взаимодействия между ними. Либо они должны полностью наложиться друг на друга, чтобы исчез дисбаланс. Ты явно предпочитаешь последнее.