У ворот прошипели дозвуковые. Мгновение позже такие же звуки раздались и в других местах. Часовые убиты, нет сомнений. Саня встал в полный рост, направил «эмку» в сторону казармы, выкрутив мощность на полную, и сжёг всё, до чего сумел дотянуться импульсом. На удивление, досталось «Голиафу», пытавшемуся броситься на подмогу к тем, чьи тела конвульсивно подёргивались у главного входа.
— Болваны, — беззлобно выругался солдат, — а экранировать кто будет⁈
Похоже, гражданские инженеры не подумали о том, что гранаты подорвутся, если подвергнутся воздействию вихревых токов и высоких температур. Или им не дали всех вводных, или разучились люди делать военную продукцию.
В южной части, где располагались линии производства патронов со складами, «Мухоморы» пошли на штурм. Дежуривший там «Голиаф» после потери связи с камерами наблюдения, сожжёнными импульсом, едва успел перестроиться на автономный визуальный контроль, когда склады дохнули на него пламенем вперемешку со шрапнелью.
Три «ГХРМФ-10» метнулись к «Голиафу», активировав заряды. Гусеницы лопнули, охранник завалился набок. Дело за малым. Саня посмотрел на индикатор. Двадцать процентов набежало. Навёл «эмку» на робота, выстрелил. Руки «Голиафа» взорвались, охранник перестал представлять опасность.
Сима видел побелевшие от страха лица своих товарищей, отчего у него на душе становилось всё тревожнее и тревожнее. Раньше рядом был Тимур, способный принимать важные решения, теперь же вся ответственность ложилась на них с Пашкой. Кому охота нести этот груз, когда понимаешь, что любое неверное действие приведёт к гибели сослуживцев…
Где-то в глубине здания разбилось стекло. Бойцы вскинули оружие, но Серафим видел, как дрожат их руки, и сомневался, что «щеглы» готовы стрелять по тем, кто, вероятно, вломился в казарму, планируя перебить всех встретившихся им на пути.
— Свои! — донеслось из коридора.
— Валька! — радостно воскликнул Пашка.
— Ты меня из Валькирии разжаловал? — Соня усмехнулась. — Всё плохо, котятки. «Голиафы» уничтожены, часовых убили. Тех, кого смогла, я ликвидировала, но количества нападающих не знаю. Патронов почти не осталось, тащите мне автомат. В любом случае, расклад не в нашу пользу. Кстати, что со связью?
— Нас электромагнитным импульсом накрыли, — ответил Сима. — Даже оружейку задело. Часть раций из строя вышла, но несколько штук работает.
— Дроны живы?
— Не проверял. Раз не взорвались, скорее всего.
— Что Тимур говорит?
— Ещё не связывались.
— Ты — идиот⁈ — вспылила Соня. — Подождём, пока нас тут в мясо ушатают⁈
— Сонь, — примирительно сказал Пашка, — скорее всего, напали, чтобы мы запросили помощь, оттянув основные силы от Когриведа. Думаешь, кому-то из нас умирать хочется⁈ Мне точно нет. Но и выбор у нас невелик. Бьёмся до последнего.
Девушка подошла к нему, обняла за плечи и посмотрела в глаза.
— Паш, мне Маруся голову открутит, если с тобой что-то случится. Поживи ещё, не торопись на тот свет.
Он не успел ничего ответить, потому что снаружи, усиленное громкоговорителем, донеслось:
— Эй, блондинчик, помнишь меня? Сержант на связи! Выходите с поднятым руками! Возможно, мы сохраним вам жизнь!
Глава 31
Рязанская область, 2349 год.
Когда Знайка взмолился о перемирии, Тимуру захотелось наплевать на его просьбу и превратить институт в груду дымящихся развалин. Останавливало только то, что польза от уничтожения научного учреждения была отрицательной. Никакой выгоды, сплошной ущерб. Можно, конечно, проникнуть в машинный зал, или где там обитает ИИ, вырвать с мясом все его запчасти, уничтожив того, кто пригрел на своей груди инициатора войны… И опять вред перевешивает пользу.
Придётся общаться и договариваться. Противно? Да. Не хочется? Конечно. Выбора нет.
Откровенно говоря, командир разведчиков поражался, насколько быстро и споро удалось подавить противника. Да, не считая роботов, девять погибших. Их не вернуть. С поправкой на количество противостоявших им, потери небольшие. Штурмующие обычно теряют больше, чем обороняющиеся. Но не в этот раз. Где-то тут кроется подвох…