Тяпкин воздел руки вверх.
— О, пресвятой Эйнштейн, заклинаю тебя! Дай мне сил пережить это унижение!
Аристарх Иосифович сгорбился и уселся за стол. Но что-то внутри него продолжало бурлить. Тяпкин схватил со стола бюст и заорал на него:
— Ты почему молчишь? Сказать нечего⁈ — Аристарх Иосифович размахнулся и швырнул бюст в стену. Платон раскололся на части. Спохватившись, Тяпкин кинулся к осколкам и запричитал: — О, бедный мой Платоша! Я знал тебя ещё ребёнком!
В кабинете раздался сдавленный смешок, потом ещё один, и, наконец, из смеявшегося вырвался хохот.
— Соня, — простонала Маруся, — я же просила… Теперь переснимать надо!
— А точно надо? — уточнил Константин Эдуардович. — Она же засмеялась, когда я реплику дочитал. Всё равно же крупный план потом снимать.
— Вы только что спасли ей жизнь, — улыбнулась Маруся.
— Ой, да брось! — Соня игриво толкнула её бедром.
— Ещё раз дубль запорешь, выгоню с площадки! А перед этим выпорю! — Маруся ущипнула Соню за бок.
Та взвизгнула и, показывая язык, отбежала подальше.
— Перерыв, — сказала Маруся.
Когда съёмки закончились, все разбрелись по домам.
Не успела Маруся зайти в квартиру, как к ней подскочил Макар. Робота распирало от любопытства.
— Как всё прошло? — спросил он.
— Великолепно! — ответила Маруся. — Ты не представляешь, как Соня с Толиком хорошо играют! Многое с первого дубля получается. Соня-то в кружке занимается, а вот Толик удивил! Правда, и Соня тоже показала себя с неожиданной стороны. Помнишь сцену, где героев тренер наказывает и заставляет сто отжиманий сделать? Я думала, она не справится. А Соня, оказывается, каждый вечер по двести отжиманий и триста приседаний делает! Понятно, откуда у неё такая фигура!
— А собой ты довольна?
— Думаю, да. Сначала какая-то робость охватывала, а потом втянулась. Не так уж я всё плохо и знаю, как мне казалось.
Маруся надела тапочки и пошла в спорткомнату, но не успела переступить её порог, как дорогу девушке преградил Макар.
— Ты чего? — удивилась Маруся.
— Я тут подумал, — Макар изобразил смущение, — может, отпразднуем твой дебют? Я чего-нибудь вкусненького на ужин изображу, стол красиво сервирую…
— Хм, заманчиво. У меня сейчас тренировка. После неё всё и обсудим.
— Да чёрт с ними, с джинсами! — воскликнул Макар. — Показывай, что наснимали!
Глава 10
Рязанская область, 2341 год.
Когда Маруся пропала, Макара охватила паника. Ни один помощник до него не терял своего подопечного. И дело совершенно не в том, что подумают или скажут посторонние. Чужое мнение мало интересовало робота. Его больше волновала судьба девочки, с которой Макар, несмотря на её непростой характер, успел сродниться.
Собственно, серьёзно хулиганить Маруся начала с походом в школу. В садике она сумела найти общий язык с большинством погодок, а после смены коллектива случилась притирка, растянувшаяся во времени. Тех, кто ходил в одну группу, редко объединяли в один класс: людям требовалось научиться жить друг с другом, вливаться в новые коллективы, решать возникающие разногласия. Проще говоря, встраиваться в общество. Девочка отнеслась к процессу социализации без энтузиазма, не особо сопротивляясь и не проявляя повышенного рвения.
Макар полагал, что так Маруся пытается оградить себя от произошедших в её жизни изменений. Привычный мирок разрушился, новый не успел стать обыденным. При этом он не был неправильным, плохим, чтобы захотелось против мира восстать, просто отличался от предыдущего. Практически все дети спокойно принимали обновлённую реальность, подопечная же робота слегка упиралась. Она не знала словосочетания «сизифов труд» и крайне удивилась бы, узнав, что именно им и занимается.
И вот Маруся исчезла. Как? Почему? Макар не находил себе места. По отсутствию Пашки он догадывался, что, скорее всего, пахнет побегом. Куда и зачем? Ночью в лесу — это не вечером в парке или во дворе. Причина должна быть настолько веской, что ради неё оправданы любые риски. Не потащились же они в чащу, возжелав сомнительных приключений⁈
Узнав, что Маруся с Пашкой нашлись, пусть об их возвращении в лагерь не шло и речи, робот, несмотря на уговоры, отказался кого-либо слушать, сверился с картой и выдвинулся в путь. В лагере разведчиков ему пришлось долго убеждать Тимура в необходимости ещё одного участника переговоров. Командир пребывал в уверенности, что помощник, привязавшийся к девочке, может оказаться помехой, будучи согласным на любые условия, лишь бы её освободили. Права голоса Макар не имел, но существовал риск, что противоположная сторона примет его слабость за слабость всей группы.