— Как скажешь, — Друг издал смешок, — но советую научиться плакать. Однажды тебе пригодится!
Новосибирск, 2349 год.
Офелия Робертовна вышивала, устроившись на мягком диванчике. Её супруг возлежал на груде подушек и, нацепив очки, читал исторический роман. Поскольку нос у него отсутствовал, очки держались на голове за счёт резинки, подвязанной к дужкам. Извечная битва эстетики с импозантностью. Если сильно не крутить головой, то не очень и заметно, зато образ становится более интеллигентным и внушающим уважение.
Книга в руках Иннокентия Ферапонтовича выглядела довольно потрёпанной. Ещё бы! Настоящая, бумажная, в твёрдом переплёте! Корешок перекосился, обложка поистёрлась, страницы приобрели даже не жёлтый, коричневатый оттенок. Поговаривали, что в Самаре сохранился то ли магазин, то ли книгохранилище с тысячами экземпляров старых изданий, но где Самара, а где Новосибирск?.. Не ближний свет, признаться. И кто даст гарантию, что книги сохранились?
— Послушайте, моя ненаглядная, — обратился мэр к Офелии Робертовне, — как мастерски описано: «На древней скале, что помнила сотворение мира, возвышался старинный замок, вспарывавший небеса своими мощными башнями со сколотыми от времени и многочисленных обстрелов при осаде зубцами. Даже отсюда были хорошо заметны наросты изумрудного мха, тут и там покрывавшего отшлифованные ветром каменные глыбы, из которых руками безвестных мастеров сложили замок. Издали громада казалась безжизненной, но мерцавший в стрельчатых арках некоторых окон свет сообщал: „Нет, путник, мы не мертвы! Не надейся поживиться здесь богатствами бывших хозяев! Проходи мимо, пока беспощадная сталь меча не пронзила твоего сердца!“ Возможно, кроме старого лорда да его дряхлого слуги, уже не способных удержать в трясущихся руках оружия, в замке никого не было. Всех выкосила чума или какая другая напасть. Проверять это я не планировал». Изящество слога поразительное!
— Вы, мой дражайший супруг, — Офелия Робертовна отвлеклась от рукоделия, — наверное, не обратили своего драгоценного внимания на тот примечательный факт, что я с вами категорически не разговариваю по причине вероломного нарушения данного вами обещания! Подчеркну, что веры вашим словам более не имею, всячески вас презираю, и иногда меня посещают мысли о разводе. Разве что жалость к некогда достойному человеку да память о счастливых годах совместной жизни останавливают меня от опрометчивого поступка! В отличие от вас, я обучена думать о других.
— Душенька! — Иннокентий Ферапонтович вскочил. — Смилуйтесь! Да, «упоролся, как свинья», выражаясь вашими словами. Растрогала меня встреча с давним другом до такой степени, что не смог устоять перед соблазном и не закинуться «таблеточкой»… Я же не знал, что препарат настолько мощный! Ну, устроил погром, носился голым по улице, творил разные непотребства… Я же всё компенсирую…
— И подобная выходка на дне рождения уважаемого гостя да накануне выборов! — Офелия Робертовна тоже вскочила.
— Вот тут не беспокойтесь! — мэр взял её за руку. — Я поручил провести опрос населения, и он показал, что поддержка избирателей выросла! Говорят, мол, сразу видно, что человек, со слабостями и пороками, а не бездушный робот!
— Что ж, — слегка смягчилась супруга, — повезло вам. Но мои претензии на этом не заканчиваются! Посмотрите на себя! Давно ли вы занимались спортом? Живот скоро по коленям бить начнёт!
Иннокентий Ферапонтович понурил голову. Офелия Робертовна права: то накладное пузо, на которое он заменил небольшой представительный животик, действительно его не красило. Ещё и одежду пришлось перешивать.
— Клянусь, я всё исправлю! — заверил мэр. — С понедельника — спортзал и интенсивные тренировки!
— А ещё… — продолжила супруга, но договорить ей не дали.
В дверь постучали, и в гостиную зашёл Кузьма. Судя по нервным движениям, его что-то тревожило.
— Милостивые господа! Нижайше прошу меня простить, что прервал семейную беседу, — извинился Кузьма. — Ситуация безотлагательная. К вам, Иннокентий Ферапонтович, визитёр прибыл. Настаивает на аудиенции, никаких возражений слушать не хочет.
— Какое неуважение! — возмутился мэр. — Донеси до него, что градоначальник не принимает всех подряд, когда тем вздумается к дверям явиться! Только по предварительной записи и строго по важным вопросам! Не нравится — пусть выметается туда, откуда пришёл!
— В том-то и дело, — отозвался Кузьма. — Я ему всё изложил, подробно и безапелляционно, как вы меня учили. Ни разу никто возразить не смог. А этот указал на своих вооружённых спутников и пообещал, что они мне голову отстрелят, если я вас не уговорю…