/
Корабль летел вперёд, пробиваясь сквозь антиматерию и замерзая от космического холода. Температура в грузовом отсеке, казалось, ничем не отличалась от той, что царила за бортом, а металл вокруг лишь добавлял морозу. Даже вредный перегрев ничем не мог тут помочь, словно отказываясь пробиваться через ледяную корку. К тому же, тратить драгоценную энергию не хотелось, а охлаждается железо быстро.
Если то, что происходило внутри человекоподобной консервной банки, можно было назвать жизнедеятельностью, процессы этого неумолимо замедлялись, грозя бесповоротной отключкой. Двигаться становилось сложно. А как хотелось дотянуться до вертушки, чтобы беспощадно крутануть ее до упора и не чувствовать, как от неистового минуса замерзает даже чёртово масло, сковывая шарнирные суставы.
А все начиналось безобидно, на мирной планете Альбони, что затесалась в третьей системе планет. Существа, что жили там, очень походили на привычных нашему глазу землян, только делили свой дом с машинами, которых создали когда-то по своему образу и подобию, а потом не смогли сдержать. Как ни странно, дело тогда обошлось без кровавых восстаний, и, не желая идти на конфликт, роботам просто отдали половину земли, да отпустили на нее с миром. В общем, все закончилось успешным симбиозом, сжилось и стерпелось, а после вообще смешалось до такой степени, что на улице можно было запросто увидеть биомеханическую парочку, и не одну.
Что тут может пойти не так? Да много чего.
Начиная от рядовой смены власти, и заканчивая подскочившими амбициями и жадностью коренных жителей. А политика была следующая: мол, что это мы сами унижаемся на грязных, тяжёлых работах и хозяйстве наравне с машинами, когда можно оставить все им, как изначально и предполагалось? Как обычно бывает, у такой радикальщины нашлись как последователи, так и недовольные, причем соотношение двух рас в этих лагерях было очевидно.
Беда в том, что желающие вернуть власть над роботами оказались куда более агрессивными и мотивированными. Ах да, хитрый зад прилагался. Иначе под влиянием чего ещё можно было выдумать идею насильно "исправлять" неугодных в своей свободе машин, отбирая у них все личностные качества, да и в целом превращая их в рабов с помощью подлых технологий.
В любом случае, что на межгалактическом рынке, что в качестве члена Объединения Высоких Технологий Альбони, практически являясь его центром, активно делала вид, что ничего не происходит (это надо уметь), а на деле проворачивала совершенный бардак и беззаконие. Уже целые отряды машин, бросая все, что имели и, забывая, кем были, превращались в послушных марионеток. А производство все набирало обороты. И страшно было представить, чем могло обернуться дело, если вся эта груда металла вдруг вздумала бы очнуться и возмутиться этим ужасом.
Но оставим Альбони разбираться с хаосом, что они наворотили, самим, и сосредоточимся на чем-то более конкретном. Вроде товарного корабля, что летел к далёкой Земле, неся внутри беглеца. Тот, не будь дураком, сообразил, что потерять рассудок и превратиться в безвольный железный лист - не лучший исход, поэтому предпочел засунуть в зубы зарядный провод, якобы уже порабощено дошагать до ближайшего космодрома и начать операцию "беги".
Его родная планета торговала огромным количеством ткани. Причем не абы какой, а высшего качества. Именно из нее были сшиты парадные одежды самых влиятельных существ Вселенной. Именно она продавалась на аукционах по цене целых созвездий, причем, чем дальше от третьей системы, тем дороже. В любом случае, хорошо, что планета промышляла не какой-нибудь там древесиной: наскоро, пока автоматизированные работники отлучились, залезть в ящик, нагло распихав основной источник дохода Альбони, было довольно просто. Проблема новоиспеченных рабов была лишь в том, что те были недоработаны, и задачу выполняли тупо, ничего не видя и не ощущая. Оно и к лучшему. Не хватало ещё подозрений по поводу слишком уж большого веса ящика, после которых операция точно накрылась бы, лучше и не скажешь, медным тазом.
Сидеть в ящике робот, конечно, не остался. Сыграло любопытство и лютый холод, вынуждающий двигаться. В помещении было темно, хоть фотоэлемент выбей, но шуметь, натыкаясь на ящики, было очень опасно: грохот из багажа вызвал бы очень много подозрения у управляющих. Конечно же, ими были не машины, так как порабощенные вызвали бы кучу подозрения, а все ещё свободные и вовсе подняли бы тревогу. О том, кто населяет Альбони кроме коренных жителей, на Земле, конечно, почти не знали, но предстояло иметь дело с таможней, работники которой, уж конечно, были прекрасно обо всем осведомлены.
Побег удался. За исключением того, что сам беглец сейчас сидел, обнимая обжигающе замёрзшие колени, прижимаясь к стенке отсека и стараясь сдержать мелкую дрожь, опять же, ради тишины. Кажется, он даже покрылся тонким слоем инея.
Темнота - плохое последнее зрелище, но терпеть и бороться он больше не в силах.