Пролог
В очередной раз торговый караван остановился на ночную стоянку. повозки поставили кругом , в центре разместился огромный костер. за пределами круга из повозок тоже горели костры. Множество людей седело около костров. И возле самого большого как всегда собралось много народа. Они расслабленно сидели расположившись на специальных подстилках.
- Странник, раскажи еще историю - вопрошали дети которых тут было в достатке.
- И действительно - поддержал их старый караванщик - ведь это твоя единственная плата за переход с нами. Или у тебя уже не осталось историй в запасе? - подзадорил он его.
Взрослый путник с черной шевелюрой заплетенной в косу улыбнулся. Его открытое лицо было как всегда добро.
- Да есть еще одна, но на нее и ночи не хватит.
- Это ничего, путь еще долгий.
- Ну тогда слушайте. Я поведаю вам историю забытую всеми в веках. Это случилось настолько давно что я незнаю такого множества лет. Она правдива так же как и то что я сижу сейчас с вами. Это расказ о девушке прозванной Безумной Кристиной.
Ведьминские дети
1
После того, что случилось в этом городе, весь мир узнал о нем. И спустя долгие годы, страшные истории ходили про мертвый город, в один миг, лишившийся всех жителей. Именно с него начался конец привычного для всех мира.
-Ах, ты, сученка! – слышалась громкая брань в темном, грязном проулке – Обокрасть меня решила?
-Нет, дяденька, что вы?!- говорил испуганный девичий голос – Вы же сами выбросили объедки на помойку!
Послышался хлесткий звук от пощечины.
- Ах ты тварь, еще и упираешься!? – кричал голос – Это мои объедки, я их выкинул для собак, которые сюда жрать ходят, а не для тебя! Отребье!
Последнее слово как бич хлестнуло по ушам девочки. Слезы от боли и обиды градом катились по ее грязному лицу. Рваная рубаха кое как залатанная и мужские обрезанные штаны, бывшие ее одеждой все были в грязи. На кануне был дождь, и все улицы тонули в грязи не имея мощеных дорог.
- Я научу тебя как со старшими разговаривать!- кричал мужской голос.
Он принадлежал толстяку с красным лицом. По одежде было видно, что это ярко выраженный средний класс города Тэйд. Всегда чистая хлопковая одежда и отсутствие мозолей на руках указывал на то, что человек держал какую-то лавку.
Девочка лет десяти лежала на груде мусорных отбросов силясь подняться. На лице образовались белые полосы кожи под смытой слезами грязью. Даже сейчас было видно как сильно приложился мужчина, дав пощечину. Щека заметно покраснела, даже под налетом пыли это было видно.
Мелькнуло две тени в неясном свете одной из лун Родана. Металлический прут с размаху опустился на колено толстяка. Он закричал и упал от боли. Тем временем мальчик девяти лет подбежал к девочке схватил ее за руку.
- Бежим – крикнул он.
Возле толстяка стоял еще один паренек , ему исполнилось уже тринадцать лет. Он замахнулся еще раз прутом и ударил по другой ноге, после побежал за удаляющимися детьми, оставив толстяка валяться и орать на куче отбросов.
Бежали они довольно долго, пока свернув в очередной проулок, и не пролезли в дыру, что была в заборе. Оказавшись возле старого заброшенного дома без крыши, дети обогнули его и вошли в дверной проем, не имевший двери.
Внутри оказалась обжитой лишь одна комната, если так можно было сказать. Кучи, грязного, трепья валялись по углам. Доски, положенные на камни служили столом. Из посуды был только кувшин без горлышка для воды и три глиняные тарелки, обожженные на костре очень толстые и грубой работы. Постель заменяла куча соломы поверх которой накинули рваное полотно. По середине комнаты пол был вымазан глиной, а поверх нее уложен камнями, судя по золе это заменяло им камин в холодные дни и они разжигали тут костер, чтобы согреться. Огонь для костра брали где-нибудь в городе, потом бережно несли домой, и разжигали поленья.
Питались, чем попало. На помойках находили все мало-мальски съедобное и несли домой. Тут уже делили поровну и ели. Летом было проще, можно было насобирать ягод всяких плодов, орехов по осени. Даже иногда мясо ели когда Торгид, старший брат поймает на силок какую-нибудь дичь, но то было совсем уж редко. Также разоряли гнезда птиц из-за яиц, порой доже ящериц и змей ели. О детях никто не заботился. С момента кончины их матери они были предоставлены сами себе.
Их мать обвинили в ворожбе и показательно сожгли на костре. Инквизиция отобрала жилье в пользу церкви и выкинула детей на улицу. Вернее сначала их определили в приют, но из-за вечных издевок и побоев они сбежали из него когда их в очередной раз отправили собирать милостыню. Сбежали и сбежали, тремя ртами стало меньше, и их никто не искал потому.