Запыхавшиеся дети уселись на свою кровать. Девочка плакала от страха, обиды и боли. Младший обнимал ее. Его звали Солох. Вот в комнату вошел Торгид. Он подошел к девочке и протянул ей конфету на палочке. Иногда уму удавалось стянуть что-нибудь такое на базаре, и он радовал сладостями младших по случаю. Девочка взяла ее и потихоньку перестала лить слезы.
- Кристюш, зачем ты ходишь по темноте? Тебя ж могут обидеть. Видишь они какие? Им плевать на нас, мы хуже собак для них. – говорил он о людях – Кто тебя защитит, если обижать будут опять?
- Я хотела хлебушка найти покушать, он вкусный такой. – отвечала та в свою очередь.
- Ну ничего я его наказал чтоб не обижал тебя, – гордо заметил подросток и обняв поцеловал ее – есть только мы в этом мире. Все остальные враги, запомни это! Только мы позаботимся друг о друге. Будь осторожнее, хорошо Солоша знал, куда ты пошла – потрепал он по взрослому, волосы брата.
- Ладно, давайте спать ляжем, сегодня тепло – проговорил младший.
- Да давайте спать, поддержала девочка.
Двое уснули быстро, а вот Торгид долго не мог уснуть. Он знал, что за нападение на человека их будут искать, как же быть завтра. Он самый старший, значит должен быть опорой для них. Им никто не поверит, что это была защита сестры, спасибо мамочке, которая вздумала людей лечить за деньги.
Утро приходило лениво, словно нехотя поднимало свое облачное одеяло. День обещал быть ясным. Жили они в маленьком городке, где-то в землях Ароктиды. Сам он был грязным и далеко не преуспевающим. Из-за того, что он был на западной территории Таапшита, далеко за Западным пределом и даже страной страшных полу монстров обладающих разумом и строивших свои жилища высокими башнями по сотне метров, торговли почти не было. На территории земель Ароктиды городов было не так уж и много, да и добираться до них довольно тяжело. Можно конечно торговать с этими разумными созданиями, но жуть страшно, очень уж они полюбляют человеченку отведать. В общем, копошатся все в своей грязи и так и живут.
2
Тейт начинал утро, как и прежде. Люди шли заниматься своей повседневной работой превращающейся в рутину. Торгид и его младшие шли по одной из грязных улиц города. Они направлялись в лес. Из города было только два выхода. Дети спокойно преодолели стражу которая тут стояла больше для виду. Ворота закрывали на ночь. Мало ли какая зверюга захочет из лесу в город прогуляться.
-… загрызли прям на куче отбросов – услышал Торгид разговор двух впереди идущих людей.
- Уж никак оборотень появился – испуганно отвечал голос.
- Да нет, собаки голодные, скорее всего.
- А что ж он не убежал то?
- Нуу, от собаки далеко не убежишь, с его-то пузом тем более.
- Это да, - хохотнул собеседник – сожрали, и не жалко его, непутевый был человек.
- Что верно, то верно. Человек был никудышный.
- И что теперь будет?
- Я слышал, что церковь взялась за расследование.
- А, тогда я спокоен. Они-то знают свое дело.
- Да и я говорю, теперь…
Больше ничего услышать не удалось, но было ужасно интересно, что ж там такое случилось и с кем? Кого загрыз ли то? Они зашли под кроны лесных великанов.
Домой вернулись, уже смеркалось. День был удачный, в гнездах нашлось почти десять яиц. Притом еще сыроежек набрали. Это гриб такой, не очень вкусный, но зато сытный. В силках опять никого не было. Надо бы подальше в лес заходить ставить ловушки думал Торгид. И в этот момент х и без того маленькое жилье стало еще меньше. Все комнаты наполнились фигурами в белом с красной восьмиконечной звездой на одеждах.
Он и сам не понял, как спрятал девочку под доски пола. Это было их тайное убежище. Но когда раздался оборвавшийся крик Солохи, он сразу подумал о младшей сестре. Притом строго наказал ей не вылазить до утра.
Белые одежды, схватили его, не церемонясь , один из воинов ударил железной ладонью в область затылка и парень потерял сознание. Кристина смотрела на происходящее сквозь щель между досками. Своими ручками она закрыла рот, чтоб не закричать от страха. Кристина слышала, как говорили, что должна быть еще девочка. Она просидела до утра, боясь пошевелиться. Члены занемели, а потому она кое как вылезла из под пола. Щель была, на столько, маленькая, что никто другой не пролез бы из ее братьев.