– Метагер, кончай ерундить, – прогудел Зорих. – Мы тебе что, дети малые?
– Дети, не дети, а за две недели безделья и я расслабился, – резонно заметил командир. – Ладно, разойтись. Драйте стволы и ждите сигнала о сборе. Да, еще настоятельно рекомендую ознакомиться с планом комплекса. Так, на всякий случай.
Метагер ушел, следом коечную покинули Альбидо и Зорих. Сталлик немного повозился в своей тумбочке, побормотал недовольно и тоже вышел. В комнате осталось четверо пехотинцев: Олимпус – суровый немногословный воин, ветеран «Великой войны», заядлый болтун Таглер, Гермес и новенький отделения – Соян, который заменил вышедшего на пенсию Тириуса.
– Хм… Любопытный объект, – развалившись на своей кровати и подпирая взглядом потолок, хмыкнул Олимпус. – 46 репродукторов, 8 пробирочных… 12000 нашего брата в год!
– Впечатляет, – Гермес прилег на свою койку и тоже открыл карту комплекса. – Такая продуктивность… А 12 лет стоит без дела.
– Интересно, почему? – ровняясь на от опытных бойцов, Соян тоже открыл карту. Новобранцу совмещенное видение глаза и линзы давалось трудновато – он почти уткнулся носом в однотонный пластик стены и не моргал.
– Не, мой юный друг, правильный вопрос – зачем! – Таглер, естественно, обременять себя просмотром карты не стал. Он достал из-под койки ящик с оружием и собирал винтовку. – Зачем противнику понадобился этот комплекс? Нет, ну, зачем они его захватили, предположим, понятно – меньше воспроизводственных комплексов, значит, меньше граждан ЮДМ, меньше солдат, слабее сопротивление и – победа! С этим понятно. Но почему они не подорвали его, как всякий другой? А? Чего им надо-то? Окопались, ров вырыли… Зачем? В клонировании они ни хрена не смыслят, пробирочники для них, что грязь… Зачем, а?
– Может быть, ловушка? – предположил Гермес. – Сначала впустят нас, а потом взорвут.
– Нет, друг! Зачем тогда все так сложно? – собирал винтовку Таглер споро, на работу его рук приятно было смотреть. – Ров бездонный – раз, вал земляной – два, круговая оборона нейтронных дзотов – три. И еще столько же, о чем мы не знаем, внутри. Не-ет, брат, они явно окопались там неспроста. Ой, неспроста! Чует мое сердце, что рожденцы удивят нас. Ой, удивят! Потом, почему именно этот комплекс?..
– Он большой, продуктивный и, кроме всего, – экспериментальный, – сказанное Олимпусом означало, что озабоченность болтуна он разделяет.
– О, да! 12000 пробирочников в год – это сила. Силища! – любуясь собранной винтовкой, Таглер на секунду притих. – 30 наших батальонов… Интересно, почему комплекс остановили?
В коечной появился Зорих и осведомился, не изволят ли товарищи пожрать перед сражением. Противников подкрепиться не нашлось, и через минуту отделение в полном составе орудовало в столовой ложками.
Третий звонок в барабанную перепонку встретил Гермеса в строю, воздвигнутом командиром на выходе из гермокорыта. Рядом, утопая по грудь в дождевой воде, стояли коллеги-пехотинцы. Было темно, тесно и тихо, как в закупоренной бочке. Гермес наклонился вперед, качнулся назад, повел свободной рукой… В объятьях воды тело стало легче и неповоротливей.
Пехота молчала. Все ждали, когда перед глазами вспыхнет виртуальная карта и командующий отдаст первый приказ. Где-то там, в шелестящей дождем ночи, солдатам предстояло сражение… Каждый бой похож на партию шагбита. Игра дает только цель и базовый набор правил. Все остальное решают случай, удача и опыт игроков. Игроков… Гермес вспомнил, с каким азартом Тириус и Олимпус играли в шагбит, сколько тогда по-детски искренних эмоций отражалось на их лицах. Они рвали жизни шушек, словно волоски, мудреными тактическими маневрами отдавали мелочевку, получая взамен выгодные позиции. Шушек много, а победа – одна, она бесценна.
Гермес не играл в шагбит. Он видел в этой забаве отражение своей жизни, где он – шушка, погибающая во имя цели.
– Взво-о-од! – резкий голос командующего заставил Гермеса вздрогнуть. – Красная готовность!
Появилась карта местности. Общий план, меняя, ломая угол обзора, приблизился, выделив сегмент взвода. Красные пятнышки – позиции солдат на карте – напоминали шушки, которые невидимая и властная рука игрока сейчас двинет в первом шаге.
– К точке бегом – марш! – и солдаты побежали. Если, конечно, перемещение по грудь в воде можно назвать бегом.
Выбравшись из приказарменного тоннеля в сеть окопа, красные пятнышки набрали скорость. Взвод вытянулся в строй и двигался в направлении, указанном стрелкой. Зрение погибло, атрофировалось… Его заменила угловатая схема, своеобразный третий глаз, глядящий на мир строгим направлением стрелки. Так просто и понятно. Приятно видеть и следовать указанному направлению. Не думать, не решать, а просто следовать.