Иногда это меня пугает до мороза по коже, но сейчас у меня другие причины бояться. С какой бы радостью я сейчас взяла на руки Ятту и обняла Торна. Торн, мощь которого я чувствую то как удаляющуюся, то как приближающуюся, так далеко и в то же время так близко. Он кружит над пустошами, во мне отражается его сила и его зов, он зовет свою дочь.
Это так сильно, что в груди словно все сжимается, а потом расправляется. Я начинаю опасаться, что вот-вот непроизвольно выброшу крылья, у меня даже голова начинает кружиться. Я быстро возвращаю сына в кроватку, и в этот момент открывается дверь.
— Арден?! — изумленно спрашиваю, повернувшись к нему.
— Да, я уже в курсе, что тут у вас случилось, — он окидывает детскую взглядом.
— Но все равно пришел? Спасибо тебе.
Я обнимаю его раньше, чем успеваю себя остановить: сейчас не время и не место даже несмотря на все, что нас связывает. Арден для меня не просто семейный врач, он — друг, хотя раньше я как-то редко об этом думала. Я вообще старалась избегать мыслей о дружбе после того, что произошло с Рин и Сэфлом. По большому счету, никакой вселенской трагедии, просто друзья когда-то выбрали не меня. Оказывается, это до сих пор во мне живо, и сейчас, когда Арден осторожно меня обнимает и гладит по голове, все чувства внутри вспыхивают с новой силой.
— Все будет хорошо, — произносит он. Как недавно говорила Эрверу я, только теперь это уже точно для меня.
— Будет, — подтверждаю и отстраняюсь.
— Роудхорн тоже в резиденции, — говорит он. А потом кивает на Эрвера: — Я возьму у него анализы?
Я приподнимаю брови.
— Это такой отвлекающий маневр? Чтобы я меньше думала о том, что происходит?
— Можно и так сказать, — Арден улыбается. — Приглашаю свою команду?
— Приглашай, — вздыхаю. Может, это и не такая плохая идея, как мне кажется, но это только я так думаю: Эрвер начинает пятиться, едва видит врачей. Он тоже не любит иголки и прочее, приходится наклониться к нему и взять на руки. Малыш упирается кулачками мне в грудь.
— Не хочу!
Это, пожалуй, большее, что он сказал за последние пару дней.
— Эрвер, ты же знаешь, что это важно и нужно.
Арден все делает быстро и профессионально, но Эрвер начинает кричать, когда видит иголку. Он кричит так, что у меня сейчас закладывает уши, особенно когда у него берут кровь, а потом…
В комнату влетают совершенно ошарашенные мергхандары. За ними — не менее ошарашенная няня. Но, прежде чем я успеваю понять, что произошло, сидящая в своей кроватке Ятта запускает в Ардена плюшевой игрушкой:
— Не трогай моего брата!
Особенность третья. 2
— Маленькая хулиганка.
Это было все, что Торн сказал дочери, но было видно, что он злится. Уж что-что, а злость своего мужа я не просто научилась распознавать по мимике и жестам, и даже по непроницаемой маске его лица, но в том числе я научилась ее чувствовать. Так, как мы с ним чувствовали друг друга… не знаю, существует ли в мире что-то подобное, я просто чувствовала, как каждую клеточку моего тела потряхивает от злости. Я бы сказала, еще немного, и я начну вибрировать, поэтому я схватила мужа за руку и быстро увела из детской.
Понимала, что сейчас он способен наговорить Ятте (даже при всей любви к ней) лишнего. Еще бы: папа обернулся драконом и с полчаса распугивал всю живность в округе в поисках дочери, которая все это время была в детской. Это было бы смешно, если бы папа не был правителем Ферверна. Хотя вру. Это все равно смешно.
Поэтому я закусила губу, утягивая мужа подальше от глаз мергхандаров, в уютную нишу, где стоял диванчик, а вмонтированные в стены торшеры под старину позволяли даже читать безумно дорогие книги на бумаге. Сейчас света здесь не было, поэтому отлично просматривался зимний парк, который природа щедро посыпала большими, пушистыми хлопьями снега. Из-за плотной пелены туч, стянувшейся над пустошью и резиденцией, день напоминал не то позднее утро, не то ранний вечер.
— Она не специально, — сказала я. — Она просто боится анализов.
— Просто боится анализов, — Торн посмотрел мне в глаза. — Чего она испугается в следующий раз, Лаура?