Нет, чего-то я не понимаю. Я вижу, что у них с Катей свобода отношений. Полная свобода. А я ему вдруг помешал. Чем?
— …Вам скучно?
— Нет, что вы, что вы! — Я посмотрел на свою внимательную соседку. Ах, ах, какая она приятная. И какая ко мне расположенная. Лично ко мне! — Мне здесь у вас очень нравится. Но я первый раз за границей и немного чувствую себя не в своей тарелке. Вы… А вы так хорошо говорите по-русски, — сказал я, — почему? Специально изучали?
— О-о! — сказала она. — У нас все говорят по-русски. Москва — прекрасный город. Я там училась. У меня очень много друзей. Извините! — Она ласково тронула меня за плечо и помахала кому-то.
Я оглянулся. Это был небольшого роста замшевый толстяк с грустными глазами. Он тоже помахал ей рукой и так же, как я, ахнул, очевидно: «Ах, какая она приятная. И как хорошо относится ко мне. Лично ко мне!»
В Софии я не раз сталкивался с этим. Сначала удивлялся, а потом понял: если вы видите хорошее отношение к себе, это еще ничего не значит. Здесь так принято, порядок такой: все ко всем относятся хорошо. Не прекрасно, но хорошо. А уж к незнакомым — тем более. В Болгарии, чтобы что-то понять в человеке, надо очень к нему прислушиваться. И надо все время понимать, что доброжелательность — это фон, это канва, по которой шьется и приязнь, и неприязнь…
А потом были танцы. Тоже мне понравилось. И у нас свободы под музыку — хоть отбавляй. Особенно в некоторых компаниях. Но здесь она какая-то другая. Все, конечно, помнят свой возраст, но никто его не подчеркивает ни излишней раскованностью, ни излишнем зажатостью. Были мужики лет под шестьдесят. Потанцуют, прихлебнут что-то из рюмки. Разговоры.
Вот бы папу сюда, пускай бы посмотрел. Это я ему расскажу. Это я ему обязательно обрисую.
Н-да, тот вечер… Он закончился совсем забавно. Где-то около часа стали расходиться. Нам со Стасом заказали одно такси, а Кате другое.
— Вы, ребята, идите, — сказала она, — может, я сегодня попозже приду. А может, завтра пораньше. Отложила бы, но нельзя: знакомые моих родителей. Я позвонила, они ждут. Владик, а ты не составишь мне компанию?
Лысоватый Владик подошел к нам с рюмкой, в которой что-то плескалось на дне, и тепло, дружески обнял всех троих. У него были очень длинные руки и очень красивые, умные глаза.
В такси долго ехали молча. Потом Стас сказал:
— Я знаю, о чем ты думаешь. Но это все чепуха. Просто ей не хочется афишировать. Знакомые ее родителей. А тут я. Кто я такой? Ведь не женаты.
— Она за тебя и не пойдет, — вдруг сказал я.
— Это почему же? — Стас был не пьян, но все-таки на взводе.
— А на кой ты ей нужен? Ты же при ней становишься прямо не человеком. Тряпка какая-то. Размазня! Да еще мелкую волну пускаешь, извини меня. Ты думаешь, это хорошо, что ты отпустил ее с Владиком? Да видела она это в гробу! Я и то бы взвился, дал бы ей как следует!..
— Ты что, опять набрался этой своей зелени? Я ведь тебя предупреждал.
— Брось, — сказал я, — ты прекрасно видишь, что я трезвый. Просто жалею, что поехал с вами. Тебе что-то кажется… Но это же смешно! Больше всего мне хотелось бы, чтобы у вас была любовь. Мне жутко нравится, когда у кого-то настоящая любовь. У меня рядом с такими людьми всегда так на душе спокойно. Правда, сейчас мне не могло бы быть вполне спокойно…
— Я был уверен, что ты в нее врежешься, — вдруг сказал Стас. — Это норма. Я ничуть не удивлен.
— «Трудно разумную речь вести с дураками. Но и все время молчать — сверх человеческих сил».
— Сам придумал? — Стас покосился на меня.
— Нет. Цитирую.
— А кого? Не помнишь.
— Нет, не помню. Но он меня простит за то, что я его не помню. Слушай, а хочешь, я скажу тебе, что я думаю о вас с Катей? Ты ее не любишь. И она тебя не любит. Это что-то другое. Что-то совсем другое.
— Дурак! — сказал Стас. — Да я когда вижу ее, у меня все внутри прямо дрожит. За одну ночь, за одну только ночь с ней я бы отдал…
— И это любовь?
— Здрасте! А что же это? Я на крючке, понимаешь! Я на таком крючке у нее, что у меня внутри уже живого места не осталось. А держать ее в узде — что толку? Только хуже будет. Ах, если бы ты…
— Что?
Стас молчал.
— Слушай, а хочешь, я уеду?
— Зачем? Чтобы она совсем захандрила? Ты для нее все-таки развлечение… Но я вот одного понять не могу. Идет разговор. Казалось бы, втроем. Все нормально, А потом я опять вдруг сбоку припека. Это что, я в чем-нибудь виноват?