— А закон? А записи там разные в книгах?
— Чудак, — сказал Стас. — В книгах пишут люди. Эх! Ты этого не понимаешь. И вот, представь себе, пять лет проходит. Десять. Я, Стеша, парнишка бегает… Да, да! Войдите! — вдруг крикнул он.
Я даже не слышал, что в дверь стучали.
Вошла Катя. Лицо у нее было мятое, глаза заплаканные.
— Родя, вы мне очень нужны, — сказала она, — я вас прошу, зайдите ко мне на одну только минуту.
В своей комнате Катя сразу же стала всхлипывать. Но я уже вошел в штопор, и мне было наплевать.
— Ну, в чем дело? Я вас слушаю!
— А почему вы, собственно, так ко мне? — И она зарыдала.
— Я вас слушаю! — опять сказал я.
— Ах, вот вы как! Ну хорошо, я вам скажу в двух словах. Все равно ведь сказать некому. Поймите, поймите меня, я очень люблю Стасика…
— Стаса!
— Что?
— Стаса! — рявкнул я. — Стасиком он был в детство. Завтра! Завтра же мы уезжаем в Москву. Все! Конец,! Можете собирать, манатки! И имейте в виду, он мой друг, мой брат! Да, да, и я не потерплю, не позволю!.. Короче говоря, еще один Владик — и я вам просто голову отвинчу! Я понятно излагаю свою мысль или есть вопросы?
Катя смотрела на меня во все глаза. А потом повалилась на кровать и просто завыла:
— Господи, почему я такая несчастная? И почему я себе все порчу? Ведь я люблю, люблю его! Я не могу, но вы… Вы должны пойти и сказать ему… Вы просто обязаны, если вы его брат. А почему, собственно, вы его брат?
— Метафора! И никаких мелких услуг! Никакого парламентерства! Хватит! Я думал, что вы… А вы просто!..
— Шлюха, да? Ведь это слово у вас на языке? — И она опять зарыдала.
В дверь постучали. Наверное, Стас.
— Нельзя! — крикнул я.
Сначала было тихо. Потом послышались шаги. Он ушел.
Можно быть в любом состоянии. И по-всякому относиться к человеку. Но когда он так плачет…
— Ну ладно, — сказал я, — шлюха так шлюха. С другими и не такое бывает.
Она сразу же затихла.
— Вы хороший! — сказала она. — Я вам так благодарна. Но что же мне делать? Я ведь почти ничего не чувствую. Ничто меня не веселит, не развлекает. А мне хочется…
— Чего?
— Хочется найти такого человека или такое состояние… Ну, пусть женщины врут. Многие. Но не все же. Ведь кто-то из них действительно и голову от этого теряет, и… А я… У меня ведь храбрость — знаете, какая? Ее, как правило, хватает только на дорогу в такси. А со Стасом у нас иногда просто прекрасно бывает. Просто прекрасно!
— Так чего же вам еще?!
— Ничего. Знаете, меня очень угнетает то, что он не хочет на мне жениться. Или не может? Как вы думаете?
— А что думать, я знаю.
— Знаете? — Она вдруг вскочила с кровати и забегала по комнате. — Конечно, конечно, — запричитала она. — Я давно, я сразу поняла, что у него есть жена! Господи, какая же я дура! Какая легковерная!
— Успокойтесь, — сказал я, — у него нет жены. И не было. И, очевидно, не будет в ближайшие сто лет. У него… Только это уж строго между нами. Ясно? Малейшая утечка информации с вашей стороны — и вы напортите себе так, как не портили еще никогда в жизни. Короче, Стас не женат, но жениться на вас он не может. И по одной простой причине. Вот уже много лет у него на руках больная сестра. Калека. Из-за этого в свое время он бросил институт.
— Шофер! — вдруг сказала она. — Значит, он все-таки работает шофером? Почему же тогда в самолете вы сказали мне…
— Потому что он не шофер. Он сантехник. В ЖЭКе. Что, не нравится? А кто ваш муж? Директор, проректор? Или кто там он у вас? А может, он даже шурует в сфере обслуживания? Ведь по нынешним временам это очень престижное занятие.
— Не надо! — сказала Катя. — Давайте оставим его в покое. Ведь, если уж на то пошло, он тоже в своем роде калека… Закурить бы. У вас есть?
— Вы же не курите.
— Курю. Спасибо. Вот еще один вопрос, — сказала она, делая глубокую затяжку. — Кто такая Стеша? Вы что-нибудь знаете о ней?
— А вы? Откуда у вас это имя?
— Однажды Стас остался у меня. Муж был в отъезде. Поздно ночью я проснулась от того, что Стас вскочил с кровати. И позвал: «Стеша! Стеша!» А потом, очевидно, вспомнил, где он. Не зажигая света, оделся, схватил пальто и убежал. Как вы понимаете, никакого допроса не было. Да и ревновать по-настоящему я не способна. Но этой Стеше я позавидовала. Как он ее звал, каким голосом!.. Это его… знакомая?
— Это и есть его сестра. Сейчас ей двадцать два года, а когда погибли родители и все это случилось, ей было двенадцать.