— Обожаю.
— Ну вот и отлично.
И Костя занялся делом. В большом красивом блокноте у него список всех участников симпозиума. Он стал размечать, кого где поселить, кого как развлекать и так далее.
— Тут для них будет прогулка на катерах. Можно поехать. Что? Не слышу радости в твоем голосе.
— А я сдержанный.
Мчимся, мчимся! Мне бы хотелось, чтобы машина шла потише. Но мы почему-то летели как угорелые, все мелькало.
Природа! И что в ней есть, думал я. Карликовый орешник, малорослые березки. Солнце, правда. Почему-то такого солнца я не видел нигде. А может, чепуха все это? Просто я здесь жил когда-то. Сколько ж это лет прошло?..
Я попытался представить себе, как это мы въедем в город, по какой улице, и не смог.
— Ну вот! — вдруг сказал Костя упавшим голосом. — Получается, что и этот номер занят. — Он закрыл свои блокнот на медную застежку. — Неужели нельзя было дать телеграмму?
— Так мы ж хотели, как лучше. Сюрприз!
— Только сюрпризов не хватало. Смотри, что мне нужно сделать сегодня за один только день. Во-первых…
И он стал загибать пальцы. Я согласно кивал головой, Костя раздражался.
— Что ты киваешь, как китайский болван? Вот ты, ты бы мог все это провернуть?
— Да ни за что в жизни!
— Ну вот видишь! А я обычно делаю так. Утром у меня, допустим, операция. Днем еще одна. Я встаю а половине седьмого, беру гантели… Черт возьми, где ж вы будете ночевать? У меня в общежитии нельзя. Слушай! — Он тронул папу за плечо. — Сколько раз говорил. Эти ваши дурацкие сюрпризы!
— Да, да! — Папа на мгновение отвлекся от своего собеседника. — Но ты успокойся. Это же акция не только Родькина, но и моя. Так что номер у нас есть. Я оттуда звонил. Думаю, что нам заказали.
— Ну ты даешь! Дает старик, а? Молодцы все-таки, что приехали! — И Костя радостно захохотал.
От прогулки на катерах мы отказались. От рыбалки с ухой — тоже.
— А как же вас развлекать?
Папа сказал, что никак и чтобы Костя жил своей жизнью.
— Приятно иметь дело с разумными людьми. Только имейте в виду, тогда я отключаюсь начисто. У меня и так вон…
И он тут же прямо как растворился в воздухе. А вскоре растворился и папа.
— Ты куда?
— Надо, надо. Есть тут один молодой человек средних лет… — Одной рукой папа держал бутерброд, а другой наспех доставал из портфеля какие-то папки, бумаги.
— Не понимаю — ты что, в командировке?
— А? Что ты сказал?
Разговаривать с ним было бесполезно.
Возвращался он, как правило, уже поздно вечером. Усталый, но довольный. Вернее, довольный, но такой усталый, что прямо валился с ног.
— Ну, как дела? — С этими словами он шел в душ. Минуты две там шумела вода. А потом он выходил, опять говорил: — Ну? — И укладывался в постель. — Давай, рассказывай, где был, что делал, что видел?
— Много видел. И почти ничего. Ты понимаешь, оттуда, издалека, мне казалось…
Но он уже спал.
В первую же ночь я сделал ревизию его портфеля. Он был сплошь набит какими-то копиями из иностранных журналов. Целые статьи, отдельные страницы. Судя по рисункам, что-то о пишущих машинках.
— Слушай, ты что, пишмашинку изобрел? — сказал я утром.
— А?
— Да ну тебя совсем. Ладно, буду жить один. Гуляй на просторе.
— Да, да! Даже не думал, что так получится. Никакого времени не хватает. Но я еще успею. А ты походи, посмотри. Ты не в претензии, что я тебя так бросил?
— Да нет, что ты! Премного доволен.
Один, один… Оно даже хорошо, конечно. Но в меру.
Оттуда, из Москвы, все казалось иначе. Я думал: вот выйду на улицу Ленина… И даже просто выйду из гостиницы — сразу же крики, вопли:
— Ух ты! Родька! Не может быть! А мы уж думали, что ты… Пойдем с нами.
Но никто меня не окликал. Школьные друзья. Ау! Где они? Все адреса я перезабыл.
Ладно, не окликают меня — не надо. Буду сам окликать всех. Вернее, всякое знакомое место. Вот «Гастроном». Здравствуй, «Гастроном»! Подновили его, даже вроде достроили, но то, что было в нем, что делало его для меня главным зданием города, так и осталось. И вообще, какие-то хорошие, приятные люди потрудились над Благовещенском. Настроено много, даже очень много, а город узнается легко.
Улица. Совсем новая! Ресторан возле бывшего рынка. Здорово! Тебя как зовут? «Восток»? Здравствуй Зашел, пообедал.
Совсем недалеко, почти рядом, — Милицейский переулок. Там наш бывший дом, наша квартира. Интересно, кто теперь в ней живет?