Ну все. Хватит. В жизни я не писал таких длинных и сентиментальных писем.
Мы все трое обнимаем вас, целуем и теперь, уже действительно, ждем с нетерпением. Приезжать лучше всего к осени: здесь уйма фруктов, винограда, арбузов. Одним словом — приезжайте. Ваш Костя».
Папа читал письмо, сидя за столом, а я стоял у него за спиной и тоже читал.
— Ну, так что же мы ему будем отвечать?
— Я бы послал ему денег.
— А сколько ты бы послал?
— Рублей двести.
— А почему не шестьсот?
— А где ты возьмешь шестьсот?
— А где я возьму двести? Флибустьеры и авантюристы… Ты хочешь спать?
— Нет, не очень.
— Пойдем, может, прогуляемся, а? Подышим, подумаем. Дядя! — И в первый раз за долгое время он засмеялся.
В воскресенье на улице я встретил Светку. Что-то в ней очень изменилось. Я хотел ей это сказать, но не успел раскрыть рта, как она то же самое сказала про меня.
— Ты совсем другой. Я тебя даже не узнала. Повзрослел, что ли?..
— Еще бы. Вот ты станешь дядей, тоже повзрослеешь.
— Почему дядей?
— Ну тетей.
— Я и так тетя. У меня целых две племянницы. Старшей девятнадцать лет.
— Больше чем тебе? Разве так бывает?
— Конечно.
— Ты тоже изменилась.
— У меня новая прическа, — сказала Светка. — Современная. Это знаешь, кто мне сделал, — Лигина мама. Великолепный мастер. Но, к сожалению, она уезжает. А как тебе нравится мое платье?
Я посмотрел. Платье как платье, только короткое и пояс ниже, чем полагается.
— Современный фасон. Теперь все так носят.
— А твоя мама?
— У меня нет мамы. Ты же знаешь.
— Откуда? Я вообще про тебя ничего не знаю.
— Конечно, — сказала Светка, — ты ведь никогда никем не интересовался.
— А ты?
— Во всяком случае, про тебя я все знаю. Я даже знаю, на ком хочет жениться твой папа. На Васькиной двоюродной сестре. Правильно?
— Хочешь, я тебя укушу?
Светка улыбнулась.
— Почему?
— Потому, что женщин бить не полагается.
— Дурак ты, — сказала Светка. — Я-то при чем? Это же все знают. Это Славка говорит. Какая-то его родственница живет в вашем доме.
— Ах вот оно что! В таком случае мне придется укусить Славкину родственницу. Пойдем купаться?
— Я бы пошла, — сказала Светка, — но у меня нет купальника. То есть дома, конечно, есть…
— Ну сбегай.
— А ты не хочешь меня проводить?
— Не знаю. А ты хочешь?
— Мне все равно.
— Ну тогда сбегай сама. А я окунусь. Жарко очень. Я буду возле лодочной станции. Приходи.
— Ладно, — сказала Светка.
Но она не пришла. Я подождал часов до шести и пошел домой.
«Вот дура, почему она не пришла? Покупались бы вместе, поговорили… Главное ведь — обещала. Никто ее за язык не тянул. Не хочешь приходить — так и скажи».
Настроение у меня было неважное. Ужасно не люблю, когда меня обманывают.
Интересно, что делает папа. В последнее время он опять стал ходить в бильярдную. Отношения у нас как будто хорошие, но есть какая-то трещина а залепить ее невозможно.
— Устаешь?
— Вообще-то да.
— Может быть, похлопотать, чтобы тебя перевели на легкую работу?
— Разве я боюсь работы?
— Да уж не знаю. Во всяком случае, чего-то ты боишься. Может быть, ты боишься, что я не смогу тебя прокормить? И действительно, мало ли что может случиться. С неудачниками всякое бывает. Верно ведь?
В таких случаях я всегда молчу. Не стану же я ему объяснять, что я вовсе не считаю его неудачником. И что, если бы он действительно был неудачником, для меня это не имело бы никакою значения.
Косте мы послали триста рублей. Вместе с той суммой, которая ушла на поездку в Москву, для нас это много.
Интересно, сколько я заработаю в этом месяце? Шура зарабатывает каждый раз больше сотни. С тех пор как мы воплотили идею Касьяныча и составили бригаду, дела у нас пошли хорошо, считается, что я тоже перевыполняю норму.
Кирюха страшно доволен нашей бригадой. Кроме того, ему хочется поближе сойтись с Касьянычем. Поэтому сразу же после получки он хочет устроить маленькую вечеринку, Касьяныча должен пригласить я. Мне это приятно. И то, что у нас будет вечеринка, мне тоже нравится. Плохо только то, что все это я почему-то не могу рассказать папе. И хотя по мне ничего не видно, он как-то чувствует, что у меня есть от него секреты, и это его злит.