Сейчас, разглядывая Тейира, Алкеда думала, что в его отца ей было бы проще влюбиться, если б её сердце изначально было свободно. В принце живёт магия, унаследованная от предков, однако он слаб и бесчувствен, по-детски жесток и лишён характера. Если дать ему хоть малейшую возможность, он превратит её жизнь в настоящий ад. Она должна сразу крепко взять ситуацию в руки, если желает просто и банально выжить замужем за ним. И в том, что так сложилось, бесполезно винить отца, а Тейира за это ненавидеть. Сперва она должна выиграть, а чувства будут потом, если не забудутся.
Так что, когда пришло время, и служанки увели её в спальню, она, дожидаясь мужа, долго сидела перед зеркалом и осторожно массировала лицо. Оно должно её слушаться, а уж взгляд может быть каким угодно – этот мужчина всё равно не сумеет его прочесть правильно, даже если обратит внимание. Взгляд сегодня намного менее важен, чем мимика, жесты и движения тела.
Он вступил в спальню вкрадчиво, как охотящийся кот, и развязно, словно растерянный юнец, который строит из себя многоопытного победителя всего и вся. Развязно стряхнул с плеч камзол, схватил полный кубок, попробовал вино.
– Это правда? – спросил он. – Правда, что ты изменяла моему отцу?
Алкеда сразу поняла, какой ответ будет правильным.
– Разумеется, нет. Разве вы не знаете своего отца? Разве государь потерпел бы подобное? Он бы меня убил, посмей я только взглянуть на другого мужчину.
– И был бы прав. Только так и надо. – Тейир ещё отпил. Посмаковал. – Ну, а на церемонии зачем сказала про измену, и что твой сын вроде бы бастард?
– Хотела, чтоб он выбыл из числа претендентов на престол. Пусть живёт спокойно, вдали от схватки за власть. Братья ведь так или иначе его не обидят.
– Разумно. Очень разумно. Так и следует. – Пустой кубок был брошен в портьеру и скатился на ковёр, оставляя за собой тёмный след. – И чем же мой отец в тебе так прельстился?
Она поднялась, позволяя прозрачной ткани облить её тело и открыть взору всё до изгиба.
– Разве вы не видите?
Дальнейшее было делом техники. Полузакрыв глаза, Алкеда сполна отдалась своим мыслям, а вернее – воспоминаниям. Проще всего было думать об Амтале, об их последней встрече, случившейся прямо накануне свадьбы. Кавир был слишком занят приготовлениями, он ничего не заметил, а прислуга допустила уже столько промахов и так боялась гнева господина, что была вынуждена во всём потворствовать госпоже и молчала.
Молодого человека провели прямо в её спальню и убрались за дверь, оставив влюблённых наедине. Но они, нацеловавшись, ни о чём особенном и не говорили. Всё то, что она сказала ему и что он ответил ей, можно было сказать и при посторонних. Но Алкеду мало волновало, донесут ли отцу про эту их встречу и что наплетут сверх действительно услышанного и увиденного. Она знала, что семья начинает игру, полную опасностей, под гнётом которых отец просто не обратит внимания на такую мелочь.
Амтал был пылок и притом спокоен. Он принял её признание о необходимости брака с принцем, по видимости, бесстрастно, как должное. Она ему, конечно, не поверила. Их любовь – то, чем она жила, в чём видела своё светлое будущее, и верить в её смерть означало конец жизни. Примерно такой же, какой наступит, если отказаться от брака с принцем и его поддержки.
Союз с Тейиром – насущная необходимость и долг перед семьёй. Это понятно. Но никакой мужчина не будет ждать вечно, особенно если подогревать его пыл только обещаниями, редкими поцелуями и ещё более редкими встречами. Что делать, она пока не знала…
И потому целовала, целовала его и заглядывала в глаза. Разумеется, он страдает от того, что любимая женщина уже завтра будет принадлежать другому мужчине. Даже если верит, что она испытывает к будущему мужу одно только отвращение – всё равно должен страдать. Она бессильна утолить его горе, и своему тоже вынуждена будет отдаться сполна. Но для неё уже будет большим утешением увидеть тоску в его глазах – как доказательство неизменности его чувств.
Была ли тоска, Алкеда не замечала. Амтал касался её плеч, её шеи, волос, ласкал окат лица, целовал и не мог насытиться – и совсем не смотрел. Казалось, он хотел запомнить её красоту пальцами, а не глазами, и это тоже было дорого молодой женщине, это искренне трогало её. На слова он тем более времени не тратил. В молчании наслаждение казалось более острым…
Алкеда думала об Амтале – и движения её тела исполнялись истомой, жесты начали звучать нежностью. Именно в этом она видела путь к сердцу мужа, который, конечно, слишком самодоволен, чтоб отгадать, что эта ласка обращена не к нему. С ним, как ей казалось, просто будет справиться. Тейир из тех мужчин, кто от природы развратен, успевает за год перебрать множество женщин, но остаётся человеком неискушённым, малоопытным в любви. Узнать что-то большее ему мешают самоуверенность на пару с затаённым стеснением. Такому бессмысленно показывать что-то новое, вызывающее, игривое: по натуре он и подобные ему – страшные консерваторы.