Это имя…
Лира. Лира? Лира! Неужели та самая несостоявшаяся жена?
От удивления рука скользнула со шкафа, зацепив пуговицами рукава корешок книги; Владимир Ильич Ленин полетел вниз, шлёпнулся со слоновьим грохотом. Виктория Револиевна охнула.
«Ах, Ильич, за что?», — возмутился я.
— Андрюша? Это ты?
— Да, он самый, — пришлось выйти из сумрака. — Доброй ночи.
Мать «Андрея Ивановича» сидела за столом, а девушка, с которой она общалась, уперлась спиной в подоконник. Тонкая фигура, возможно, слишком тонкая для того, чтобы засчитать красивой. Широкая черная повязка на голове оголяла высокий лоб, а почти что белые волосы были хорошо «нахимичены». Узкое лицо. Темная помада. Вся контрастная.
Я не знаю этого человека, но следовало бы изобразить какую-то обескураживающую эмоцию. Какую? Отвращение? Гнев? Если «Андрей Иванович» запрещал даже упоминать её имя, то крайне маловероятно, что между ними сохранились хотя бы остатки отношений. Однако девушка всё же рискнула и пришла. Во всём непонятном мозг ищет сакральный знак.
Мама, мне надо было идти в театр, а не в историки.
— Лира? — спросил я, сурово глядя в её светлые глаза.
— Да, она самая, — девушка улыбнулась, одновременно сложив руки на груди.
Виктория Револиевна, как бы остерегаясь плохого, быстро подошла ко мне и крепко обняла; незаметно в объятии принюхалась к моему дыханию. Подняв голову и показав довольную улыбку, она тут же бросилась во множестве извинений и просьбах отпустить её к мужу:
— Андрюша, к нам заехала Лира. Присаживайся, чай попьете. Нет, не хочешь? Тогда утром. Командировка у Лиры в ГДР завершилась, переводят в Москву. Я попросила погостить у нас, думала, ты обрадуешься.
Тончайший момент конспирации. Among Us. Как зря, что не расспросил Татьяну о несостоявшейся жене! У меня ничего на неё нет, если начнет дергать за детали — рухну как Ильич на пол. Предстоит манипулятивная игра вопросами.
— Я тоже рад, что Лира вернулась, — произнес как можно осторожнее, чтобы закрепить первичный контакт.
На лице девушки застыла выжидательная улыбка. Мы смотрели друг на друга. За её спиной тремя этажами ниже жил в фонарях проспект. Темная душа в поддельном желтом свете.
— Славно. Не будьте кухарками, присядьте в гостиной, — Виктория Револиевна пригласила в зал. Усадив в кресла, она снова отпросилась. — Я вас оставляю. Мне нужно спать. Лирочка, сиди у нас сколько пожелаешь, этот и твой дом.
— Спасибо, — скромно улыбнулась девушка.
Виктория Револиевна закрыла стеклянные двери гостиной. Предусмотрительно. Меня как на брачную ночь привели. А может, она по-советски шипперит?
— Видела в самолете Сережу Курочку, — начала она. — Летели, оказывается, одним рейсом. У него на два ряда впереди, так Курочка не узнал меня, хотя взглядами пересеклись. Странно. Я же не чумная, не диссидентка, чтобы избегать.
— Лира, что привело тебя сюда? — взял инициативу в свои руки.
— Как что? Ты.
— Ради меня вернулась в Москву? Из Берлина?
Лира протяжно вздохнула.
— Кое-что изменилось. Сложно объяснить.
— Попробуй.
— К чему тебе подробности?
— Они касаются нас.
— Мой папа… настоящий папа, в общем, его серьезно повысили. Он решил, что мне нужно вернуться из Берлина. Я люблю столичную жизнь в Германии, но мало что могу изменить.
— Получается, я как бы не при чем?
— Ну что ты заладил! — покраснела Лира. — Неужели тебя интересует только причина моего возвращения?
— Меня многое интересует. Например, почему решила восстановить общение после долгой ссоры.
— Но между нами ведь что-то было! Неужели ты это не ценишь?
— Ценю, — соврал я. Знать бы ещё, что ценить. Свалилась на голову, как ледышка с нечищеного карниза.
Лира зашла на кухню, вернулась с бутылкой и двумя бокалами на маленькой ножке. Разлила, но нервная рука добавила капли на стол. Втянул носом воздух — отчетливый запах коньяка.
— Не буду, — накрыл ладонью свой бокал.
— Как хочешь, — она выпила с недовольством, так как не ожидала получить неуважительный отказ. — Значит, правду о тебя говорят, поменялся ты.
— Кто обо мне говорит?
— Да в том же комсомоле.
Хм. Лира была комсомолкой? Работала в ЦК? Картина проясняется слишком медленно. Лирин «настоящий папа» занимает, по-видимому, высокий пост; с её слов, недавно его резко повысили. Из-за повышения Лиру отзывают из Берлина. Кто её папа? Член Политбюро.
— А у тебя сохранились связи? — нужно выяснить, с кем она дружит там.
— С девочками успела пообщаться.