К подъезду неспешно завернул черный автомобиль, начищенный до блеска. Внутри кожаный салон, в котором можно утонуть. Понуро сев в него, я крепко зажмурился, надеясь, что всё это исчезнет, что всё вернется обратно.
Но машина тронулась, и ничего не изменилось.
Глава 2
ЦК ВЛКСМ
Я в полном невменозе. Что делать?
Нужно воссоздать историю, иначе я так и буду биться разумом об свой череп. Что случилось с Россией? Что произошло со мной? Что сделалось с миром? Что это за мир такой? Почему всюду советская эпоха? Что значит этот календарь? Кто эти люди, что меня окружают?
Машина ехала очень ровно, ощущалось, как водитель деликатно вёз меня куда-то в центр. Улицы я узнавал, как Этим временем следует воспользоваться. Как довезут, спрячусь где-нибудь и продолжу размышлять в одиночестве.
Что у меня есть? Мелкие детали, раздробленные воспоминания… Видимо, я пытался спрятаться от реальности, так как никого не хотел слушать и на замеченное реагировал с чувством отторжения. Соберись, Андрей, ты же будущий историк. Чему тебя учили Геродот и историки всех эпох? Опиши историю.
Сначала 2028-й, утро двадцать девятого октября. Иронично, что начало события идет с самого раннего времени, а потом скачок в более позднее. Итак, история началась с того, что Трамп объявил нам войну. Или сделал ультиматум. Что там было сказано в его речи? Если убрать всю эту политоту и помпезность, то он потребовал от нас ответа в течение часа.
Примерно с месяц говорили о пропавшем в Балтике «Джимми Картере», о том, как США грозились подтвердить причастность России к потоплению подводной лодки. Хотя весь год Трамп выглядел довольным и часто выпускал одно кринжовое заявление за другим — прямо как в начале президентства. Поэтому к исчезновению подлодки отнеслись с пренебрежением. Ну, пропала и пропала. Вдруг Трамп решил забайтить целую ядерную державу?
Я, весь такой на октябрьском вайбе, забил на политоту, поставил отметку у графы «против всех», писал курсач и гонял в посольство за испанской визой, попутно заливая себя гекталитрами кофе. Но в последние дни, похоже, стало совсем тяжко, раз политота через все мои психологические фильтры пролезла в сознание. Тема не сходила из каналов Телеги. Я не особо вникал во все подробности текущей политики, ибо мне это было совсем не интересно — честно говоря, даже слово война, как если в буквальном смысле представить её между Россией и США, вызывало эмоциональное отторжение, поэтому и курсач писал беззубый, про культуру повседневности. Так было не только спокойнее, но и удобнее. А то, что барины дерутся — не мое дело.
Так и что с подлодкой? Словно других трагедий раньше не случалось. Тонули подлодки и раньше, и у нас тонули, и у них. Ещё школу закончил, а отношения между нами и ими оказались испорчены. Холодная война номер два. Долгое затишье на восточных границах, и потом этот инцидент в море. Трамп — президент донельзя кринжовый. Но неужели он забыл разницу между популизмом и реальностью?
Как можно было додуматься до ядерной бомбардировки? И зачем выдвигать ультиматум сроком в один час? Чтобы что? Видимо, чтобы не было возможности среагировать, дать вразумительный ответ. Ну такой себе повод пофлексить для будущей истории — угробить мир ядерной войной.
Итак, 29 октября 2028 года, приблизительно в 8 утра, начинается атака, и я выезжаю на метро в универ. Именно в этот момент, то есть в момент объявления ультиматума, по Москве вдарили ядеркой. Уж если вдарили по столице, то и по другим городам тоже; и мы в долгу не остались наверняка, тогда куча ракет полетела в их города, прошлись градом по Европе… Мир вряд ли пережил такое.
Но есть одно но. Выжил я. Выжил, всё помню, всё как было. Рядом со мной взорвалась ядерная бомба. Что-то случилось, и мое сознание физически, энергетически или информационно перенеслось в прошлое. Настоящая фантастика.
Дальше, что было дальше? Оказываюсь в 1985-м, на что указывает календарь, а ещё предметы мебели. Магнитофон в комнате. Я читал Пастернака. Нет макбуков и смартфонов. По погоде сейчас зима, но как сказать точнее? Я при Черненко или Горбачеве? Словечки и фразочки — «комитетчик», «за границу не выпущу». Все машины старые, Час от часу не легче.
Можно спросить у водителя, либо поглядеть по сторонам. Хотя нет, спрашивать стыдно, вдруг покажусь криповым. Пока не раскусили, нужно и дальше вживаться в текущую роль.
Машина плавно остановилась на светофоре. Я принялся разглядывать округу. У здания, как на параде, стоял большой агитационный стенд, где огромными буквами написано: «Члены Политбюро ЦК КПСС». Первым в длинном ряду портретов был Черненко.