— Иди, Линочка, я пока историю буду учить. Знаешь, так много, — тоже, словно извиняясь, сказала Лена. Ей показалось, что Лине грустно и, наверное, надо пойти с ней, развлечь ее, но ведь она должна еще так много выучить.
Лина заколола назад светлые косы, накинула жакетку и быстро пошла...
Надвигались тихие сумерки. Еще не похолодало, еще была золотая киевская осень. Синее-синее небо; желтые, красные, золотые листья разноцветно раскрасили все улицы и парки Киева. Листва шуршала под ногами — шурх-шурх...
Как весело было в детстве шуршать пожелтевшими листьями и искать в них кареглазые каштаны. Последний раз, немного стесняясь такой детской забавы, они развлекались так в Пионерском парке с Таней, хотя и были уже в седьмом классе. С Таней... Лина быстро прыгнула в трамвай, который трогался с остановки, и поехала в противоположный конец города.
Как странно, она еще не была там теперь. Ведь еще при ней, в первые дни фашистской оккупации, был разрушен дом, в котором они жили, весь квартал возле «Континенталя». Здесь был такой чудесный детский театр. Только и осталось от него — побитые козочки возле фонтана... А там, в театре, в фойе, был аквариум с золотыми рыбками, там она встречалась с Таней в антракте, и никогда в жизни она не забудет того спектакля о мальчике-партизане, будто с того вечера и началась их дружба.
Собственно, с Таней познакомились они сразу, как только Лина с родителями переехала в Киев. Лина тогда перешла в шестой класс. Их школа тоже находилась на улице Ленина, напротив Театра русской драмы. Теперь там только одна коробка от здания.
И в Москве, и тут Лина стала отличницей. Но первой была Таня. У них были одинаковые отметки, они обе много читали, но первой все же была скромная, милая Таня.
Таня никогда не командовала, но без нее ничего не получалось как следует: ни стенгазета, ни сбор отряда, ни подготовка к спектаклю. А ей искренне казалось, что она все плохо знает, плохо умеет, что она «серая и незаметная личность» — как она когда-то призналась. К ней же все тянулись, со всеми она дружила, у нее любили собираться, без нее ничего не начинали. Таню любили и все учителя, но это не раздражало, потому что она никогда этим не пользовалась. Наоборот, весь класс относился к ней с особой нежностью, ведь она очень часто болела.
Иногда классная руководительница, заметив, что Таня сидит с пылающими щеками и, значит, снова у нее температура, отсылала ее домой. Таня сразу же казалась очень несчастной, она думала, что в классе на нее поглядывают искоса. Она даже пряталась от классной руководительницы, но девочки и даже мальчики говорили ей: «Танька, иди домой, а то опять месяц пролежишь, мы вечером занесем тебе уроки».
Ее и хорошенькой нельзя было назвать — тоненькая, высокая, с худым матовым личиком, двумя тонкими каштаново-рыжеватыми косичками, с живыми умными карими глазами, черными густыми ресницами и черными красивыми бровями — она была полна каким-то внутренним обаянием и грацией. Всегда очень тактичная и деликатная, она словно боялась кого-нибудь обидеть, и в то же время Таня была такой правдивой и честной во всех своих поступках, словах, убеждениях, что с ней невольно все были откровенными и честными. Как-то классная руководительница сказала о ней:
— Таня слишком требовательна к себе и к жизни. Ей будет нелегко: она очень ответственно относится к каждой мелочи.
Да, Таня была не просто отличницей, как другие. С ней соревноваться будет нелегко, это сразу поняла Лина.
Скромная худенькая девочка имела большое влияние на весь класс, а вот Лина не завоевала сразу его симпатии.
Она помнит первые дни, когда появилась в незнакомой школе. Ее, конечно, завезла папина машина цвета «кофе с молоком». Она зашла в класс и с деланным равнодушием посмотрела на девочек и мальчиков, с учителями Лина была подчеркнуто вежливой, но сдержанной и на переменке уже услышала за своей спиной: «Задавака». Две-три девочки подошли к ней, заинтересовавшись ее модным вязаным джемпером, как у взрослых, и туфельками на каучуке, тогда это тоже была новинка, особенно среди девочек ее возраста.
На уроках она отвечала очень хорошо, спокойно, уверенно, и карие глаза худенькой девочки смотрели на нее внимательно и приветливо.
Через несколько дней к ней подошли девочки вместе с Таней и спросили, в каком кружке она будет работать и, может быть, будет ходить во Дворец пионеров. Лина немного надменно ответила, что «всерьез» учится музыке и отдает этому много времени, а еще изучает английский язык.