— Хороший Василько, правда? — спросила Лина.
— Очень хороший! — И, помолчав, Таня спросила: — Ты первый раз в этом театре?
— Первый. Я очень люблю театр и после Москвы даже боялась сюда идти.
— А во МХАТе ты многое видела?
— О, почти все!
— Я тоже кое-что видела. Мхатовцы приезжали сюда. Привозили «Царя Федора», «Синюю птицу».
— Ну, «Синюю птицу» я видела не сосчитать сколько раз. А кого ты видела в «Царе Федоре»?
Начался разговор о любимых спектаклях, актерах. Выяснилось, что хотя Таня многих и не видела, но обо всех читала и очень много знала о театре.
Прозвенел звонок, и Таня предложила:
— Идем к нам в ложу. Там все наши, мы поместимся.
— Хорошо! — сразу согласилась Лина, но остановилась. — Неудобно перед тетей. Знаешь, я приду после второго действия.
Она пришла к ним после второго действия.
— Вот и Лина! — приветливо сказала Таня. — Садись со мной, мы не толстые с тобой, поместимся, и Володя чуть-чуть подвинется.
— Здравствуйте, — сказала Лина. — Я прямо в восторге от Василька, а вы?
— О, — многозначительно поднял палец вверх Ленька. — Не говори этого при Тане — она влюблена в Василька.
— Правда? — спросила Лина. Все вдруг начали смеяться, а Таня даже покраснела.
— А что? Может, и влюблена, — призналась она и, подморгнув Леньке, вздохнула как бы от отчаяния.
Лине очень понравилось, как просто все они себя ведут, и, наверное, что-то тут такое есть. Только Василько снова появился на сцене, Таня так и впилась в него глазами. Хорошо было бы посидеть вместе с ней в парке под каштанами и поговорить совсем-совсем откровенно... Но сцена вновь всех захватила.
Василько сидит в тюрьме, обхватив тонкими руками колени. Рубашка у него разорвана, волосы взъерошены, серые глаза горят, он поет «Орленка»:
Орленок, орленок, взлети выше солнца
И степи с высот огляди!
Навеки умолкли веселые хлопцы,
В живых я остался один.
Орленок, орленок, блесни опереньем,
Собою затми белый свет.
Не хочется думать о смерти, поверь мне,
В шестнадцать мальчишеских лет.
Голос звонкий, как у подростка, ломающийся и неровный — звучит так проникновенно и так берет за душу, что девочки начинают шмыгать носиками.
— Лида, Лида, дай платочек, — шепчет Роза. — Лид, дай платочек, я свой забыла.
А со сцены доносится пламенно:
Орленок, орленок, товарищ крылатый,
Бурятские степи в огне.
На помощь спешат комсомольцы-орлята,
И жизнь возвратится ко мне.
Орленок, орленок, идут эшелоны.
Победа борьбой решена.
У власти орлиной орлят миллионы,
И нами гордится страна!
Таня неотрывно смотрит на сцену, широко раскрыв глаза, и невольно в темноте Лина берет ее за руку, и так, крепко взявшись за руки, они сидят до конца спектакля...
«Я тоже хотела бы так, как он, — подумала Лина. — Если бы стать настоящей пионеркой! Почему у меня все не так?»
Она вспомнила рассказы отца о гражданской войне, о борьбе за Советскую власть.
Что делается в театре, когда Василька освободили!
— Василько! Василько! — кричат и визжат сотни детей. Мальчишки прыгают через ряды; девочки, с размазанными по лицу полосами от слез, пищат, как котята.
Василько выбегает еще и еще, но зрители не хотят расходиться. Наконец свет гаснет, и все торопятся в гардероб.
Лина побежала сразу же к тете. Стали в очередь, оделись. С Таней разминулись, но когда вышли из театра, то увидели восторженных юных поклонников и поклонниц. Никто не спешил домой.
— Посмотрим еще — какой он, Василько, — услышала Лина слова маленького мальчика, стоявшего рядом с товарищем.
Возле служебного входа стояла и Таня со своей компанией.
«Вот это да! — подумала Лина. — Вот тебе и Таня! Честное слово, мне это нравится!»
— Тетя, подожди в машине, я сейчас, — сказала она и подбежала к подругам.
В это время открылись двери.
— Василько! Василько! Браво! — заорали Леня и Гриша.
На пороге появилась маленькая, тоненькая женщина, в серой беличьей шубке, серой шапочке, с большими серыми глазами — глазами Василька! Она улыбнулась знакомой Лине улыбкой, помахала приветливо рукой, — и вдруг Таня кинулась ей на шею! Да, это была Танина мама — пылкий Василько! Они так и пошли, обнявшись, а за другую руку Танину маму держали Лида с Розой, и Леня с Володей шли рядом, и еще целая ватага мальчиков и девочек окружали их. Вот так толпой они и пошли домой.