Дорогие девочки, разрешите спросить, как у вас работает пионерский отряд и кто председатель совета дружины? У нас пионерский отряд работает хорошо, часто бывают пионерские сборы. На сборах мы читаем книги, делаем доклады о комсомоле, об Октябрьской революции, Первом мая. Председатель дружины у нас Долинова Вера, она и староста комнаты. А кто у вас? У нас есть пионерская комната, она красиво убрана. В ней мы рисуем плакаты и три раза в месяц выпускаем стенгазету. Редактор у нас Корнеева Тома. А у вас?
Милые девочки, напишите, есть ли у вас детсовет? У нас есть. У нас очень хорошие воспитатели, и директор, и завуч. А у вас? Они передают большой привет всем вам и вашим воспитателям, и от нас также.
Любимые девочки! Кончаем писать, до свидания! Целуем вас крепко и жмем ваши ручки.
Ждем ответа с нетерпением.
Долинова Вера — 3-й класс, Долинова
Тася — 2-й класс, Осеева Клава — 2-й
класс, Корнеева Тома — 3-й класс».
В конверте оказалось еще одно письмо:
«Любимые девочки, мы хотим, чтобы вы нам написали отдельное письмо. Целуем вас еще крепче.
Девочки 1-го класса.
Староста 1-й группы Ира Баранова».
Узкий конверт, надписанный вычурно с завитушками:
«УССР, город Киев. Детдом. Товарищу воспитательнице.
Старшина Кондратенко Евгений Иванович.
Привет с берегов Дуная!
Многоуважаемая девушка, воспитательница сирот! Прежде чем начать это маленькое письмо, разрешите передать вам сердечный привет и самые искренние пожелания успехов в личной жизни и воспитательной работе. Вы — воспитательница детей-сирот, потерявших своих родителей в годы Великой Отечественной войны. Мы благодарим вас за то, что вы заботитесь об этих детях, которые перенесли столько страданий в фашистских лагерях.
Глубокоуважаемая девушка-воспитательница! Конечно, вас удивит, почему мы вам пишем. Мы читали в газете о ваших детях и о вас. Мы прочитали о Лёне Лебединском, у которого палачи-фашисты взяли больше 4000 кубических сантиметров крови, и о его сестричке — четырехлетней Орисе, у которой начала сохнуть левая ручка, так много взяли у нее крови. Мы, все комсомольцы, были на фронте и мстили фашистским гадам за все муки, которые вынес советский народ и дети. Сейчас мы далеко за границами родной земли. Двое из нас с Украины, а Виктор Таращанский из самого Киева. Нам хотелось бы переписываться с родной девушкой из нашего любимого Киева, который мы освобождали, с девушкой, которая делает такое благородное дело.
Не сердитесь на нас за то, что мы решились написать вам, и поверьте в наше искреннее уважение к вам и большую любовь к детям, из-за которых мы никогда не забудем врагов. Желаем вам счастья, здоровья и успехов в работе.
Ждем от вас ответа.
Кондратенко Евгений Иванович, Радин
Петр Ильич, Булгаков Михаил Петрович,
Грибов Сергей Иванович, Таращанский
Виктор Васильевич».
Марина Петровна улыбнулась и отложила это письмо отдельно.
Было еще несколько писем от школьников с Дальнего Востока, с Донбасса, из какой-то деревни Тариберки Мурманской области, где полгода ночь, полгода день.
А вот маленький треугольничек, надписанный неуверенной, дрожащей рукой.
«Уважаемый товарищ директор!
Прошу сообщить мне о моей дочке Валечке Ивановне Листопадовой, восьми лет. Вдруг она у вас. Волосики черные, глазки черненькие, на левой руке № 66101. Не откажите мне, ответьте. Мы были с ней в одном лагере в Люблине, а потом нас разлучили».
И еще такие же просьбы:
«Товарищ директор, дорогой! Помогите моему горю, помогите собрать моих крошек-сироток всех вместе. Отец их погиб, и я из-за проклятых фашистов здоровье потеряла. Моя старшая доченька, Танечка, нашлась, а где мой сыночек Владик и младшенькая, Лидочка, я не знаю.
Просительница Гончарина Феня Петровна.
БССР. Витебская область».
Гончарин... Владик Гончарин! У Марины Петровны прервалось дыхание. Владик Гончарин, курносенький непоседа, веселый мальчишка, который всегда и везде рисует танки и красноармейцев.
Что делать? Что делать?
Как выйти к детям?
Она плачет, Марина Петровна, такая сдержанная, сильная, сама познавшая столько горя в эту войну. А сейчас не может сдержать слез.