Еще перед каждой именинницей лежала коробка шоколадных конфет! Их принес Петр Петрович — «садовый шеф», профессор-академик, ну, а шефы-танкисты и гости из издательства принесли много книжек, конфет, яблок и даже несколько тортов.
Пироги, как обещала Марина Петровна, испекли трех сортов. Пирогами угощали сами именинницы. На пироге с мясом было вылеплено «Л. П.», на пироге с капустой «Катя», а на пироге с яблоками «Тоня». Они вышли довольно большими — как их только Нина Иосифовна испекла! После того, как все дети убедились в том, что на каждом действительно вылеплено имя именинницы, и даже Орися прочитала серьезно по слогам: «Ка-тя», «То-ня», Марина Петровна разрезала их на маленькие кусочки, чтобы каждый попробовал именно именинных пирогов, но кроме них еще много чего было испечено!
Это были настоящие именины. Даже тосты провозглашали, только вместо вина пили фруктовые соки и ситро, но из рюмок!
Катя раскраснелась и, счастливая, рассматривала подаренные ей рисунки и открытки, читала трогательные надписи и дошла до открытки с девочкой, похожей на Светланку, и с котенком, похожим на Зиночку.
— Это от нас! — сообщила радостно Светланка. — А стихи Тоня сама придумала! Она теперь всегда будет стихи придумывать и станет писательницей.
Даже Катя удивилась, что Тоня сама сочинила стихи! Хотя она собственноручно и написала на тетради: «Стихи, рассказы и повести Тони Мидян», но больше из-за подслушанного случайно разговора про именины Ясочки и думала, что это дело далекого будущего.
А тут вот вам — Тоня сочинила стихи, да еще посвятила ей!
— А Тоня стихи сочинила! — объявила она на всю столовую.
— Пусть прочтет! Пусть сама прочтет!
Тоня покраснела, опустила голову и ни за что не хотела вставать.
— Зачем вы сказали? — чуть не плача, укоряла она Светланку и Катю.
Но и Маша, и Лина Павловна, и Марина Петровна подбодряли ее:
— Это же прекрасно! Стихи в день рождения! Можно только позавидовать Кате. Встань, Тонечка, и громко прочти.
Наконец Тоня встала и начала читать почти шепотом, потом осмелела и середину прочитала громко, а под конец снова застеснялась, едва закончила и быстренько села, опустив голову. Все аплодировали и кричали «браво!».
— У нее еще есть, о том, как нас принимают в пионеры, — пискнула Надя.
— Как принимают в пионеры? — вспыхнула Маша. — Тоня, ты должна быть дисциплинированной пионеркой и слушаться пионервожатую. Приказываю тебе немедленно прочитать стихотворение!
— Да оно коротенькое! — попробовала протестовать Тоня.
— Ничего, читай!
— Читай, читай, Тоня! — кричали дети.
Тоня встала и, со всей серьезностью глядя на пионервожатую, прочитала:
Все пионеры стали тут
И дружно отдают салют.
Нам красный галстук в первый раз
Надели в этот чудный час.
Я очень счастлива теперь,
Я также юный пионер!
И я хочу, чтоб в целом свете
Для счастья, мира жили дети!
Мгновение действительно было волнующим! Маша сияла от счастья. «Какая я умная, — подумала она, — что не отказалась, как некоторые комсомольцы нашей группы, от пионерской работы и пошла именно в этот детский дом. Таких детей больше нигде нет!»
Катя провозгласила тост, и все выпили виноградный сок и ситро за то, чтобы Тоня стала поэтом.
— Хорошо? — подмигнула Катя Леночке.
— Прекрасно! — шепнула та. — Все в порядке.
Но и другую именинницу не забывали. О ней каждому хотелось сказать: и детям, и учителям школы, и Маше! И даже один из гостей, «садовый шеф» Петр Петрович, профессор-академик, взял слово и провозгласил тост за юного мичуринца, своего будущего помощника, которому вместе с молодым отрядом лесоводов и садоводов предстоит украшать землю цветущими садами и зелеными лесами. Он, конечно, говорил о Кате.
— Вот красиво сказал! — перешептывались дети.
— Какая у нас Катя!
Катя сидела, обнявшись с Тоней, обе раскрасневшиеся, смущенные и очень счастливые.
Разве это не настоящие, прекрасные именины!
А после обеда танцевали, разгадывали шарады. И танкисты, и Петр Петрович, и воспитатели, и школьные учителя, и Галина Алексеевна тоже танцевали и веселились вместе с ребятами.