Елену Ивановну дети очень любили. Когда-то она работала в костюмерной оперного театра и готовила костюмы к праздникам, карнавалам — это была ее стихия! Она часто любила рассказывать детям о театре, о постановках опер и балетов, о выдающихся актерах, которые приезжали на гастроли. И главным при этом становилось, конечно, то, какие костюмы приготовляла для них сама Елена Ивановна. И выходило, что значительная часть успеха зависела именно от нее.
Девочки часто придумывали, то им надо ленты погладить, то подшить юбку, лишь бы забежать в «костюмерную», как, по старой привычке, называла свою рабочую комнату Елена Ивановна. Кроме того, Елена Ивановна учила всех, кому нравилось вышивать. В спальнях уже много тумбочек были покрыты салфеточками их работы. А старшие девочки, те просто соревновались в искусстве обвязывания платочков.
Теперь возле Елены Ивановны вовсю толпились дети.
— Не отразилось бы это в табелях, — всерьез забеспокоилась Марина Петровна. — Катя, смотри мне!
Но Катя, Ася, Роза и сами беспокоились — подтягивали отстающих. Что это за праздник, когда в табеле двойки? Стыдно будет смотреть в глаза и Марине Петровне, и шефам, всем дорогим гостям. Ведь обязательно спросят — а как вы в школе учитесь?
Нет, нет, все обошлось благополучно. Даже «вредный» Борис, Катино горюшко, вытянул последние контрольные на тройки.
В зал за три дня до праздников никого не пускали, кроме членов совета пионерской дружины и Леночки, которую уже приняли в комсомол. Но, конечно, нельзя было и представить, чтобы что-нибудь обошлось без Леночки, хотя она дни и ночи училась и даже перескочила через класс.
Накануне праздника все члены совета дружины легли в одиннадцать часов. Они раскладывали подарки малышам и средним ребятам, помогали украшать елку. А Марина Петровна, Елена Ивановна, Машенька, Лина, другие воспитатели и повар Нина Осиповна, наверное, и вовсе не ложились. Заканчивали шить. Ведь одеть в карнавальные костюмы больше ста человек — это не шутка! Надо было все прибрать, подготовить выставки детских работ, и, наконец, — надо же было напечь коржиков, хворост и приготовить разные закуски!
Точно так же, как Елена Ивановна ни секунды не сомневалась, что вся соль праздника в ее костюмах, так и Нина Осиповна, большая, внешне строгая, пожилая уже женщина, была уверена, что успех всего праздника зависит от нее — от ее пирогов и хвороста.
Одна только Марина Петровна всегда думала, что все зависит не от нее, а от всех этих заботливых рук: и от Нины Осиповны, и от Елены Ивановны, и от Лины, и от Лены, и от Тони и Зиночки, и даже от самых маленьких — Ориськи и Игорька. Но сама она должна всюду поспеть, сама все осмотреть, направить. Марина Петровна везде вносила без лишней суеты порядок и спокойствие. Надо было все заметить, ничего не упустить во время подготовки, и главное — на самом празднике.
И она все замечала и ничего не пропускала.
Но вот во время веселого праздника, когда уже закончилось представление и дети, возбужденные, радостные, толпились вокруг Деда Мороза, стараясь отгадать, кто же это, Марина Петровна заметила, что нигде нет Кати. Да, Кати нигде не было, ни с подругами по школе, ни возле взрослых гостей, ни у выставки работ, ни около елки.
Все эти дни Катя была правой рукой Марины Петровны. Она помогла «художникам» — Ване, Саше и Насте украшать портреты, рисовать декорации, проверила, как Таня, Зина и Валя пишут приглашения. Перед представлением она одела малышей в наряды снежинок, тут же что-то наскоро пришивая и повторяя с ними слова. Потом одела Леночку — царевну Лебедь — и успела сама одеться сестрой царицы. Как всегда приветливая, она встречала гостей — шефов из издательства и танкового училища, профессора Петра Петровича из Академии и, главное, — легендарного героя Сидора Артемьевича Ковпака. Мальчики так и бросились ему навстречу, окружили, но застеснялись и не могли произнести ни слова, и София Мироновна тоже как-то смутилась. А Катя выручила — она подошла и, от души улыбаясь, просто сказала:
— Мы так рады, что видим вас, товарищ Ковпак. Мы читали вашу книгу и столько слышали о вас! Просим к нам на праздник.
Тогда и дети сразу осмелели. Ковпак прошел в зал, посмотрел на нарядных детей, на пышно украшенную елку.
— Дорогие дети, дорогие наши родные дети, — начал он, и вдруг слезы не дали ему говорить дальше. Он протянул Кате и маленькой Ирочке подарок, который привез, — чешские и болгарские детские книжки, и, придя в себя, сказал несколько слов о том, как радостно видеть их такими счастливыми, веселыми...