Наверное, я должна была сейчас снова улыбнуться, но именно эти слова поселили во мне предостерегающее чувство. Точнее недобрая ухмылка, сорвавшаяся с губ Алексея и его взгляд, скользнувший по моим ногам. Невольно я оттянула пальто ниже, неуютно поёжившись на сиденье. Отвернувшись к окну, я стала вглядываться в окрестности. Если карта города, заложенная в моей голове, меня не подводит, то мы сейчас в лесопарковой зоне, тогда как улица Свободы и магазин «Детский мир», в котором, как сказал Алексей, учится его брат, находятся совсем в другой стороне.
Сжав вспотевшие ладони в замок, я мысленно приказала себе глубже дышать, постаравшись подавить уже начинающую разгораться внутри меня панику.
— Алексей, а где мы едем? Что-то я не узнаю этих мест.
— Сейчас свернём на повороте, и выйдет к платине. Так быстрее будет.
— К платине? А разве она не возле Шершней?
— Новый мост отстроили. По нему мы уже минут через пять-десять будем на платине.
После этих слов, я почувствовала, как по моей спине скатилась холодная струйка пота. От лесопарковой до платины ехать не меньше часа, а то и больше, и никакой «чудо-мост» не сократит это расстояние до десяти минут.
Когда Алексей, теперь уже в открытую бросил наглый, откровенно похабный взгляд на мои ноги, а потом с гнилой ухмылкой, что-то написал в своём телефоне, мне стало трудно дышать. Каждая клеточка моего тела заныла в предчувствии приближающейся опасности.
— Алексей, остановите, пожалуйста, мне нехорошо.
Парень, который всю дорогу ввёл себя предельно вежливо и искренне, по-доброму, как мне казалось, улыбался, остро отличался от того, что сейчас сидел передо мной. Следя за дорогой, он выжидающе постукивал по рулю, не обращая на мою просьбу никакого внимания.
— Алексей, остановите, мне нехорошо!
Он продолжал меня игнорировать, а я чувствовала, как всё тело начала пробивать волна мелкой дрожи. Подсознательно я всё ещё отказывалась воспринимать всё, что сейчас происходило.
— Остановите немедленно!
Когда я уже была готова на ходу выпрыгивать из машины, Алексей свернул автомобиль на обочину.
— Тсс, зачем так нервничать. Любое ваше желание — закон для меня.
Чувствуя, как какое-то липкое чувство страха поселилось у меня внутри, я дёрнула ручку дверцы, но она не поддалась. Заблокирована.
— Что происходит?
Губы едва шевелились. Под поблескивающим откровенным желанием взглядом, я чувствовала себя жертвой загнанной хищником в угол.
— Всего лишь заехали за моим братом.
— Каким братом? Вы же сказали…
Я не успела договорить. На заднее сиденье машины ввалился мужик лет тридцати, от которого за километр несло лошадиной дозой алкоголя.
— О, какая цыпочка. Не зря я, видать, яйца морозил, пока тебя ждал. Ты её уже пробовал?
Я резко дёрнулась к двери, в панике начав барабанить по стеклу. Из глаз брызнули слёзы. Я чувствовала, как медленно начинаю разлагаться от нечеловеческого страха. И уже через секунду в мои волосы вцепилась большущая мужская ладонь, больно оттянувшая меня назад. А горло садануло острое лезвие ножа.
— Заткнись, сучка. Не то я щас твоё красивенькое личико почикаю, — когда моей щеки коснулся скользкий слюнявый язык, я почувствовала, как к горлу подкатила тошнота. Ещё секунда и меня вырвет. — Куда её повезём? Или не будем церемониться? По-быстрому отрахаем эту блядь в машине, и пусть катиться на все четыре стороны. А-то нервная какая-то цыпа нам попалась.
— Не, такую по-быстрому нельзя, — я увернулась от протянутой к моему лицу ладони, как от удара. На шее тут же появился порез, из которого выступили капельки крови. А ещё через секунду мне невыносимо больно приложили по голове. — Хватит из себя целку строить, — дьявольски зло прошипел Алексей. Когда он снова завёл машину, у меня перед глазами всё поплыло. Голова в буквальном смысле разламывалась на две части. — К Лохматому её на дачу повезём. Кстати набери ему. Скажи, что ночка сегодня будет жаркой.
— Гривень звонил. Сказал, что тёлку зачётную на трассе подцепили. Сейчас к нам везут.
Артур рассмеялся, хлебнув пиво прямо из горла.
— Зачётных тёлок на трассе нет. Они в других местах водятся. С дешёвыми шлюхами пусть сам развлекается.
— Бунтарь, что с тобой? Я тебя в последнее время не узнаю. Ты куда собрался?
Накинув на плечи куртку, Артур поставил полупустую бутылку пива на стол и прикурил сигарету.
— Мне по делам кое-куда сгонять надо. Звякни кстати Резвому. Напомни, чтоб завтра не забыл свою тушу сто килограммовую в ресторан на встречу эту долбанную притащить.
— Так ты из-за Шаповала, что ли такой смурной? Всё ещё из-за сеструхи своей паришься?
— Лохматый, не поднимай эту тему.
— А чего? Да ты сам посуди. Нахрен ему твоя Юлька сдалась? Он о ней завтра даже и не вспомнит.
— Я сказал — закрыли базар. Сам со всем разберусь.
Сделав последнюю затяжку, Артур выкинул сигарету в мокрую от проливного дождя траву, и притоптал ногой. Поправив воротник куртки, парень быстрым шагом дошёл до припаркованного возле ворот дома внедорожника. Настроение итак в последнее время, не бьющее фонтаном радости, резко опустилось до минусовой отметки. Завтра приезжает Шаповал, а значит надо будет отчитаться о проделанной работе. Хотя у Артура были преимущественно хорошие новости: тачки отбили, рассчитались с Бесом, ментам глотки заткнули — его всё равно коробило от мысли, что Юля ещё в городе. Чёрт подери, эта малахольная мешала ему все карты. Она должна была смотать в свою Москву ещё пару дней назад. Если он ничего не путает, то она даже работу себе уже подыскала. Тогда какого чёрта она до сих пор здесь? Пока Юля в городе Бунтарь не мог полностью заняться делами. Его ломало от одной только мысли, что Шаповал может втянуть её в их грязные игры. А ещё больше его угнетало, что он не мог понять, зачем Шаповалу всё это. В том, что Главный, что-то задумал, Артур даже не сомневался. Шаповал никогда не брал в свой круг непроверенных людей. А то, что Юля сестра Бунтаря ещё не делало её «своей». И Главный это понимал не хуже Артура. Тогда зачем она ему понадобилось? И как теперь всё разрулить? Артур надеялся только на то, что сестра не станет глупить и как можно скорее смотает в столицу. Чем дальше она будет от Шаповала, тем Артуру будет спокойнее. Хоть за её жизнь трястись не придётся. Главное не допустить их встречи с Шаповалом. Если он учует добычу — всё пропало. Заведя мотор, Бунтарь с громким рёвом вывел свою машину со двора. Прежде чем он отъехал на пару метров от дома, Артур краем глаза успел уловить подъехавший к воротам джип. Гривень наверняка со своей тёлкой вернулся. Порывшись в бардачке, Артур грязно выругался, когда не обнаружил там сигарет. Забыл пачку у Лохматого. Дьявол. Курить хотелось так, что скулы сводило. Поразмыслив пару секунд, Бунтарь всё же свернул машину обратно к дому. Лучше уж потратить лишние пять минут и вернуться за сигаретами, чем потом несколько часов ехать до своей квартиры в диком желании затянуться.
Подъехав к воротам, Артур почувствовал, как его охватила какая-то странная паника. Такое всегда случалось, когда вроде ничего ещё не произошло, а предостерегающее чувство приближающейся опасности уже било тревогу.
Выпрыгнув из машины, Артур, чувствуя как всё внутри болезненно сжимается, тут же ускорил шаг, услышав разгневанный крик Лохматого:
— Твою мать отцепитесь от неё Гандоны! Совсем уже осатанели? Своих не признаёте?
Он почувствовал ЕЁ присутствие ещё за несколько секунд до того как увидел свернувшееся в калачик возле дверей дрожащее тельце. Глаза налились кровью, а ладони сами по себе сжались в кулаки, когда его взгляд переметнулся на хрупкие плечики, едва прикрытые разорванной тканью одежды, не скрывающей проступающих капелек крови. Дальше он ничего не помнил. Ощущения были такими, словно у него из головы вырезали определённый участок времени. В памяти остались лишь какие-то смазанные картинки и обрывки фраз, чьих-то криков и испуганных стонов.
Он пришёл в себя только тогда, когда кто-то сильно тормошил его по плечу.
— Твою мать, Бунтарь, очнулся? Я уж думал и тебе больничку надо вызывать.