- Эй, Ди!
Доктор стоял в дверях палаты, смущенный, со слегка приподнятыми губами, но без тени угрызения совести за только что сделанную работу. Ясное дело, его похвалили.
Мышцы разом напряглись и некрупные, но стальные бицепсы заиграли на руках Джона, когда он с презрением посмотрела на дока и вскинул бровь, спрашивая, что тот тут забыл, с этим мерзавцем не хотелось даже разговаривать.
- Вот, - он слегка отступил, вкатывая в дверной проем маленький прозрачный ящик на подставке с колесиками, импровизированная детская больничная люлька, где на небольшом одеяле лежало что-то с пухлыми щечками, запеленованное, с нежно-розовыми губками.
И это было живое.
Крошечный вдох этого существа слился с тяжелым вздохом Джона, когда тот безуспешно пытался прогнать слезы с глаз.
- Твоя дочь.
Док коротко кивнул и вышел, закрыв за собой дверь палаты. В двух его последних словах было извинение, предостережение и подарок. Его могли лишить работы, жизни. Если бы узнали, жизни лишили бы всех. Но, чтобы лишний раз увидеть, как вздымается вверх эта крошечная грудка можно и умереть.
Никто не мечтал о дочери в этом их мире, только Джон, потерявших трех сыновей и уже мысленно вырвавшийся из этого мира. Он мечтал о чем угодно, лишь бы живое.
22
Меня зовут Сидни Уэшворд и я знаю только два способа выжить.
Первый – избегать любых опасных и странных ситуаций, никогда не лезть на рожон, быть кроткой, но не застенчивой и, самое главное, очень, очень внимательной.
Второй – при попадании в любую экстраординарную ситуацию нужно уметь из нее выбраться: если не выходит избежать драки, значит нужно уметь драться.
И я знала, что была хороша в каждом из двух способов. За много лет я научилась первому из них и очень старалась сделать его своей второй натурой, чтобы никто никогда мной не интересовался в большем смысле, чем я сама позволяла. И это не был страх, просто осторожность, переходящая порой все грани. Вторым способом я владела с пеленок и не потому, что имела характер драчуньи или росла среди одних мальчиков. Там, где я росла первые три года своей жизни, вообще было мало детей, а моих сверстников и того меньше. И, возможно, никто из нас никогда и не хотел драться друг с другом, но мы дрались для того, чтобы научиться выживать. Умение драться было просто жизненно необходимым.
У этих способов выживать была одна общая деталь, необходимая для их использования – внимание. Так же, как и избегание опасных ситуаций, любой бой требовал очень большого внимания.
Благодаря этим знаниям я разработала собственный способ выживания, способ Уэшворд – быть внимательным.
Это было лучшим из всего, что я умела. Уверена, я была внимательна даже тогда, когда спала. Ведь все что нужно, чтобы использовать любой из двух способов, было внимание к любым деталям. Нужно все замечать и запоминать, нужно определять расстояние на глаз и по количеству шагов понимать, как много ты уже прошел и сколько потратил времени. Способность считать шаги и минуты была во мне вместо мыслей. Не задумываясь, мой мозг всегда вел учет этих данных, и я могла обратиться к ним в любой момент.
Но не сейчас.
Сейчас я с трудом открыла глаза, просто зная, что это необходимо сделать, и сразу же зажмурилась. Яркие и ранние солнечные лучи смело пробивались сквозь зеленую листву деревьев и беспощадно били прямо в глаза. Кажется, что кто-то специально настроил их на меня. Я попыталась не закрывать снова глаза и вытерпеть кружащий мир передо мной и тупую боль в затылке. Я уже давно не чувствовала такой пульсирующей боли и, если бы от нее не было так тошно, то можно было бы назвать ее теплой, медленно проходящей от середины затылка к краям и постепенно застилающей глаза. Держать их открытыми становилось труднее, но я боролась с болью и тряхнула головой, словно это поможет от нее избавиться.
Адреналин нахлынул на меня как раз вовремя, заставляя мой мозг снова приняться за работу. Я оглядела кружащийся мир и с радостью отметила, что он крутится так сильно не из-за моего сотрясения, если оно и было, просто меня все еще продолжало раскачивать на веревке. До земли было шесть с половиной метров и сейчас я это знала не из-за своей способности распознавать расстояние на глаз. Моя правая нога была в петле из веревки, завязанной за первую ветку высокой сосны, с чьим стволом и встретилась моя голова во время «подъёма». Удивительно, какой мизерный процент столкновения тела с деревом, к которому была приделана ловушка, выпал на мою долю. И, следовательно, я болталась вниз головой.