Из-за этого удара я не была уверена на сто процентов, что не отключалась и не теряла счет времени. Если я и отключилась, то это не должно быть дольше нескольких минут: удар не был таким уж сильным. Я взглянула на армейские часы на своем запястье, чтобы убедиться в правильном подсчете времени. Примерно три минуты. Это чуть больше, чем ожидала, но хотя бы я очнулась раньше, чем сработала вторая часть ловушки.
Сейчас было не время размышлять, но все же я задалась вопросом: как так оказалось, что моя утренняя пробежка завершилась на девере? Меня это застало врасплох и не от того, что я попалась в ловушку, а от того, что это была моя ловушка. Точнее не совсем моя, а Райна, но мы устанавливали ее вместе, и я знала ее расположение. Даже ночью с завязанными глазами, после того как меня бы раскрутили на месте, я уверена, что ни попала бы в нее и смогла бы с точностью до сантиметра указать место на земле, где лежала спрятанная петля. Именно поэтому я была немного беспечна на пробежке, когда приблизилась к эту участку леса: я знала тут каждое дерево, каждый сантиметр почвы под ними, знала, что обхожу ровно на шаг левее нашу ловушку и что до нее еще около метра. Я была уверена, что двух ловушек на одном дереве быть не может, хотя и была внимательна и еще более внимательна около остальных деревьев, тут я оплошала.
Я вообще не думала, что в эту ловушку кто-нибудь попадется, ведь в этом лесу никто практически не ходит и в радиусе нескольких километров нет ни одной хижины, не то, что домов. Мы установили ловушку просто на всякий случай, потому что так нас учили, и эта, на которой я висела, была одна из многих наших независимых ловушек в этом лесу. Ни одна из ловушек не должна была причинить вреда, но должна была вывести из строя и дать нам возможность обнаружить незваного гостя.
Большинство наших ловушек имели принцип домино: когда срабатывала первая часть ловушки, запускался несложный, но также спрятанный от глаз, механизм, который спустя определенное время приводил в действие следующую часть, а затем и следующую, на случай если гость сможет выбраться из петли. Так что, если гость окажется на земле, его будет ждать веселая полоса препятствий, невидимых глазу.
Веревка раскачалась чуть сильнее, когда я пыталась дотянуться руками до своих щиколоток, и из-за головокружения я не смогла с первого раза ухватить за них. Я снова выпрямилась, не отрывая сосредоточенного взгляда от дерева напротив сосны – приземистой лиственницы с пышной макушкой. Спустя минуту или меньше оттуда вылетит стрела, направленная в примерное местоположения тела незваного гостя, если бы он оказался подвешенным за ногу. Вместо гостя была я и не имела ни малейшего сомнения, что мы могли ошибиться с расчетами и попасть мимо тела. Так же, как и остальные ловушки, стрела не должна была причинить вреда – она имела небольшой наконечник со слабым зарядом тока, достаточного, чтобы просто отключить человека.
Я старалась не моргать и напрягла весь свой слух, чтобы услышать спуск тетивы. Я старалась не отрывать взгляд и не думать ни о чем другом, лишь бы увидеть стрелу прежде, чем ее почувствует мое тело, но мысли продолжали посещать голову.
Тот, кто передвинул петлю, мог быть где-то здесь сейчас и наблюдать за мной. Возможно, если бы я оглянулась, то увидела бы его и имела бы возможность швырнуть в него свой нож, но для этого мне все же требовалось добраться до ботинок, а если я неправильно просчитаю время и потянусь к ним, как раз, когда выстрелит стрела, то я точно отключусь на приличное количество времени – зависит от массы тела человека, а сейчас я не хотела проводить расчеты, пусть и секундные, сколько именно минут я буду без сознания: двадцать или тридцать?
Поэтому моей первоочередной задачей было поймать стрелу. К тому же, если бы он был близок, то я была бы уже без сознания, как минимум. Мы сделали эту ловушку из расчета тех людей, которые не тратят даром время, если видят свою цель. Пять минут от подъема за ногу в воздух, до стрелы – это минимальное время для расстояния, которое проходило наше «домино», чтобы сбить очередную костяшку.
Не знаю точно, что было раньше: слабый, еле уловимый свист тетивы или взмах, а точнее просто движение моей руки. Я почувствовала жжение от трения и осознала, что держу стрелу, даже раньше, чем поняла, что она выстрелила и мне надо ее поймать.