Вот почему я внаглую играл в карты.
Как и в рулетке, поначалу немного проигрывал, создавая иллюзию случайности, но потом мне это надоело. Внушить опасения трем игрокам за столом не составило особого труда. Крупье и вовсе сдался моментально — он даже не осознал, насколько часто все, кроме меня, пасуют. А ведь в нормальной ситуации это должно было бы вызвать тревогу.
Забавно было наблюдать за моей спутницей. Она продолжала играть свою роль: пыталась меня отвлечь, уговаривала покинуть стол, предлагала другие игры или отдых в отдельной комнате. Отрабатывала положенное, но слишком часто стала прокалываться на мелочах. И правильно — я специально создавал прецедент, чтобы хозяин заведения заволновался. Мне нужно было привлечь внимание самого Бао.
Сыграть против мужчины было несложно — он уже потерял интерес к игре, и моё внушение легло на него почти мгновенно. Он делал ставки по инерции, всё меньше, всё слабее, пока окончательно не сошёл с дистанции.
Молодой парень, напротив, оказался чуть сложнее. Он хотел играть, хотел выигрывать. Я дал ему возможность почувствовать азарт, втянуться, повысить ставки. И чем больше он ставил, тем больше нервничал. Страх потери начал просачиваться в его движения, голос, взгляд. Он сам сдался.
А вот женщина… с ней было иначе. Она — профессионал. Я быстро понял, что без внушения она обыграла бы меня вчистую. Пришлось действовать мягко, точечно. Она играла честно, без своих обычных уловок. Иногда мы оставались на круге вдвоём и повышали ставки до предела. Я даже позволил ей пару раз победить — для равновесия.
Но в целом именно я держал игру под контролем. Поток фишек рос, и в какой-то момент их количество стало настолько большим, что пришлось заменить их на более крупный номинал — иначе передо мной стояли бы настоящие башни.
Именно тогда я сделал паузу и направился к бару. Моя спутница уже почти умоляла меня отдохнуть. Пора было подыграть — тем более фишки теперь помещались в одну ладонь: десять штук, каждая ценнее той изначальной суммы, с которой я начал игру здесь. Я лениво перекатывал их между пальцами, намеренно демонстрируя окружающим.
Взгляды. Я чувствовал их на себе. Некоторые из присутствующих были мне знакомы — я видел их на приёмах у аристократии.
Их реакция на моё появление здесь? Шок. Но никто себя не выдал. Ни я, ни они.
Бармен мгновенно подал мне напиток — «один из лучших в заведении», как он выразился. Спутница подтвердила: такой коктейль подают только выигравшим крупно. Тост за удачу.
Я сделал глоток. Вкус — сложный, насыщенный… и с предательской ноткой. Дополнительные компоненты неуловимы, рассчитаны на обычного человека — лёгкое одурманивание, снижение воли. Всё, чтобы человек стал податливее, чтобы легче было его увлечь и выманить обратно за стол или, что вероятнее, — в приватную комнату. Где он сам добровольно «отдаст» часть выигрыша.
Меня это не впечатлило. Организм первородного игнорировал подобные трюки, а воля и вовсе отбрасывала любой ментальный туман. Спутница, не осознавая провала, прижалась ко мне, взяла за руку и повела в другую часть зала — в сторону закрытых комнат.
Нас в коридоре уже ждали.
Две девушки, одетые с таким расчётом, чтобы увести внимание от конструктивных мыслей. Видимо, они должны были соблазнить меня или хотя бы окончательно расслабить — до момента, когда я сам, «по доброй воле», начну делиться фишками. Но их сценарий развалился раньше времени. Вероятно, я повёл себя не так, как рассчитывали.
На полпути к комнате нас остановили мужчины в тёмной форме. Головорезы. Без масок, без вежливости. Типичный стиль уличных бригад, охраняющих дорогие места, где хотят сохранить лицо, но экономят на людях.
Сопротивляться я не стал. Пусть ведут. Я этого и добивался.
Ну что, Толстяк Бао. Жди меня.
Привели меня в кабинет, обставленный с таким размахом, что всё вокруг кричало о богатстве. Только не о тонком, а о вымученном, чрезмерном. Здесь чувствовалась не эстетика — здесь торжествовала гиперкомпенсация. Словно владелец помещения всеми силами хотел доказать — я состоялся, я важен, я богат. Только не себе. Всем остальным.
Стены были обиты тёмно-бордовым бархатом, по которому тянулось золочёное тиснение — не узор, а скорее, имитация геральдики, собранной из разных эпох и культур. На полу лежал дорогой на вид ковёр, явно заказной, но, по всей видимости, выбранный лишь из-за цены, а не из-за вкуса. По углам стояли колонны — не несущие, а декоративные, украшенные инкрустацией из лунного камня и янтаря. Потолок украшала массивная люстра из хрусталя, чьи лучи били в бронзовые панели на стенах и отбрасывали искажённые блики. Мебель — тяжёлая, вычурная, в старинном стиле, только созданная из современных материалов пусть и доставленных из Разлома.