Эта костяная гончая была быстрее, ловчее и куда изворотливее. Но я не ослаблял бдительности ни на миг.
Вот — взмах когтями справа. Я тут же ускользнул в сторону, когти прошлись по воздуху рядом с плечом, и в ответ я нанёс удар вбок, целясь по грудной клетке, разрубая пару костей. Рядом с этим — вспышка движения: хвост. Жало промчалось буквально в миллиметре от моего бедра и со звоном врезалось в плитку, оставив в ней глубокую выщербленную метку.
Меня там уже не было — я перепрыгнул через саму гончую, в следующий миг оказавшись у неё за спиной, но с другой стороны.
Она не успела среагировать. И я воспользовался этим моментом.
Удар в спину — точно туда, где у живого существа находились бы позвонки. Я не знал, как именно устроен этот магический конструкт из Разлома, но такие удары работали: движения твари замедлялись, координация сбивалась.
Именно так и нужно было действовать — не дать регенерации восстановить целостность, и параллельно сбивать манёвренность, чтобы подготовить финальный удар в голову, где скрывался управляющий кристалл.
Я продолжал давить, не давая ей разорвать дистанцию. Пару раз тварь пыталась отскочить — очевидно, чтобы использовать хвост с большей скоростью размаха. Но я её не отпускал. Маневрировал рядом, пресекал любые попытки уйти в прыжок или разгон.
Мы кружили по площади, словно в смертельном танце. И всё же самой серьёзной проблемой оставался хвост. Он двигался, казалось, независимо от тела. Пока сама гончая отвлекала меня передними лапами или зубами, хвост уже извивался сзади, выискивая момент, чтобы ударить из слепой зоны.
Мне приходилось держать под контролем всё: и противника, и фонтан за спиной, и возможные углы атаки.
Но именно это мне и нравилось.
Такое сражение — редкость. Когда каждый удар имеет значение. Когда ты не можешь расслабиться даже на долю секунды. Когда против тебя не тупой зверь, а хищник, способный чувствовать и думать. Костяная гончая искала слабости в моей защите, бросалась в атаку, выверяя силу и угол, и с каждым мгновением бой становился всё яростнее.
Но я был быстрее.
И доказал это, когда, поймав её движение, провёл серию ударов, и последний из них пришёлся точно по суставу передней лапы. Лезвие с глухим треском прошло сквозь кость, и конечность отлетела в сторону, с грохотом ударившись о плитку.
Гончая взвизгнула — звук был резким, болезненным. Она отскочила от меня, припадая на бок, теряя равновесие. Теперь она двигалась куда медленнее, резко теряя в ловкости. Впервые за всё время бой склонился в мою сторону окончательно.
Я продолжал атаковать, не давая гончей даже намёка на передышку. Я прекрасно понимал — стоит ей вернуть утраченную лапу или хвост, восстановиться хоть немного, и бой снова станет опасным. Но теперь, стоя на трёх точках опоры, она уже не была столь манёвренной, как раньше.
А это играло на руку мне.
У меня появилось больше пространства для манёвров и точек входа для успешных атак. С каждой секундой на её теле появлялось всё больше зарубок, глубоких порезов и трещин. Я шаг за шагом приближался к своей цели.
В какой-то момент гончая попыталась остановить меня ударом своего хвоста. Я увидел движение заранее, резко шагнул влево, и хвост пронёсся мимо, едва не задев край моего доспеха. Тут же я нанёс встречный удар — точный, выверенный, усиленный телекинезом.
Острое лезвие врезалось в основание хвоста и с громким треском отсекло большую его часть.
Тварь взвизгнула — резкий, искажённый звук, как будто ломали дерево. Она попыталась отскочить, но я не дал ей этого сделать. Нет уж. Раз бой пошёл по этому сценарию — я обязан был довести его до конца. Сейчас момент, когда враг ослаб, и отпускать его было нельзя.
Я сделал шаг вперёд, готовясь к финальному удару. И в этот момент она двинулась.
Третья гончая. Та, которая была массивнее остальных и которая даже по ощущениям была опаснее в этой троице монстров Разлома. Всё это время она наблюдала за нами, будто её бой вовсе не волновал.
Теперь она поднялась. Неторопливо. Голову костяная гончая повела вбок, скосила на меня взгляд своих сияющих глазниц, затем — на раненую гончую. Сделала шаг вперёд. Плиты под её лапами хрустнули.
Глава 18
Трёхногая гончая продолжала скакать рядом со мной, не теряя надежды. Она изо всех сил пыталась подобраться к тому месту, где осталась её отрубленная лапа — очевидно, надеясь вернуть её, а вместе с ней и утраченную мобильность, чтобы снова рвануть в полноценную атаку.
Разумеется, я не собирался позволять ей это.
Каждый раз, когда она делала рывок в сторону конечности, я отгонял её вбок ударами меча и контролировал траекторию, не давая сблизиться с тем, что она потеряла.