Но это всё ещё был действующий противник, с которым приходилось считаться.
Тем не менее всё моё внимание теперь было приковано к старшей гончей. Она представляла реальную угрозу. Эта тварь была умнее, хитрее и гораздо опаснее, чем все прочие монстры Разлома, с которыми я сталкивался до этого на этом уровне. Это нельзя было игнорировать.
Я тоже перестроился. Двигался быстрее, бил точнее и сильнее. С первыми двумя гончими я позволял себе немного играться — проверял повадки, изучал реакцию, наслаждался сражением. Но с этой — уже не до удовольствия. Затягивать бой было опасно, и я знал это. Ошибки здесь могли стоить слишком дорого.
Хотя, признаться, я всё же радовался. Такие бои показывают предел текущих возможностей — и напоминают, что есть куда расти.
Тем временем крупная гончая продолжала наседать. И теперь я убедился: её два хвоста — не просто грозное украшение. Это полноценное, смертоносное оружие. Она управляла ими независимо, атакуя с разных сторон, и мне приходилось постоянно уворачиваться, перемещаться, менять стойку — иначе пропустил бы удар.
В итоге я создал второй меч, чтобы парировать атаки с двух направлений.
Мелкая гончая по-прежнему пыталась вмешиваться, но угрозы уже не представляла. Каждый раз, когда она приближалась, я просто отбрасывал её телекинезом. Несколько раз она буквально влетала в полуразрушенные здания и застревала там на несколько секунд — а мне этого времени вполне хватало, чтобы сосредоточиться на главной цели.
Броня у крупной гончей действительно отличалась. Она была прочнее, толще, чем у всех других монстров Разлома, с которыми мне доводилось сражаться на этом уровне Разлома. И теперь нужно было выяснить: насколько она крепка — и где её можно пробить.
И тем не менее, пара удачных ударов показали: даже её броня может быть повреждена, и моё оружие вполне справляется с этим. Костяные жала на хвостах несколько раз задели мою броню, высекая снопы искр, но она выдерживала. Очередное подтверждение того, что я не зря вложился в снаряжение, которое не мог воссоздать сам. Всё же моя способность распространялась только на оружие, а броня была уже слишком сложным объектом для повторения.
С каждой атакой по корпусу гончей я, высекая искры, оставлял глубокие засечки. Мы сражались уже несколько минут, и на её теле скопилось не меньше десятка серьёзных повреждений. Для обычного существа это было бы критическим, но она всё ещё сохраняла манёвренность.
А потом вновь напомнила о себе мелкая гончая.
Она попыталась ударить меня сбоку, рассчитывая, что я слишком занят её старшей товаркой. Наивная. Вместо того чтобы отбрасывать её, как раньше, я сделал пару шагов назад и телекинезом дёрнул её прямо на траекторию атаки крупной гончей.
Та, едва сдерживая ярость, врезала по ней лапой — с такой силой, что мелкую гончую буквально переломало в спине и швырнуло в сторону. Она отлетела, жалобно поскуливая, будто жалуясь на свою судьбу.
Кажется, я окончательно вывел крупную из себя. Возможно, именно она была вожаком этой троицы, а две младшие подчинялись ей. И теперь одна из них помешала ей в бою — и за это получила по заслугам. Получается, один монстр Разлома помог мне избавиться от другого.
Мелкая гончая выглядела переломанной настолько, что в ближайшие минуты вряд ли могла восстановиться. Да и вообще, как я уже заметил, регенерация даже у этих костяных тварей работала не идеально. Чем больше было повреждений, тем хуже она шла. Будто с каждым разом тратилось всё больше магической энергии кристалла, что поддерживал их существование.
А значит, их ресурс не бесконечен. Это работало на меня.
Я продолжал атаковать, вынуждая гончих тратить остатки своей силы. В какой-то момент, когда крупная вновь занесла лапу для удара, я резким движением отрубил ей пару когтистых пальцев. Она дёрнулась в сторону и яростно взвыла, уставившись на меня с неожиданным выражением — будто не ожидала, что может начать проигрывать.
А вот дальше, по сути, было делом техники. Я продолжал наносить удары, порой осознанно размениваясь на то, что меня ударят по броне. Пару раз принял удары хвоста — мощные, тяжёлые — на жёсткие блоки скрещёнными мечами, отчего по всему телу проносилась ударная волна, заставлявшая невольно скрежетать зубами. Тем не менее, с каждым мгновением костяная гончая получала всё больше повреждений.