Повинуясь старшему по возрасту, я молча последовала за ним. Шли мы очень медленно, моё обессиленное тело обгорало под лучами солнца пустыни, голова раскалывалась от боли, губы потрескались, а в голове звучало: «Вечность! Это Вечность! Целую вечность идти неизвестно куда».
Я рухнула на песок, больше не могла идти. Не было ни сил, ни желания двигаться в никуда.
– Воды, – прошептала я, – воды.
Старик наклонился надо мной, толкнул своей палкой, что-то прошептал и ушёл.
Я осталась лежать одна, среди песков бесконечной пустыни, в чьих объятиях умирает всё живое, и этому нет ни начала, ни конца, только вечная пустыня.
– Воды, воды, Господи, прости и смилуйся. Дай мне воды! – у меня не было сил говорить, я мысленно молилась Богу, как никогда в своей жизни. Одна надежда была на Него, больше ни на кого. Молилась я долго, проваливаясь в бездну и снова возвращаясь в чувство.
– Воды, я хочу воды!
Меня обдали сильным потоком ледяной воды, обгоревшее тело сжалось от внезапного резкого холода, стекающие капли резали тело как ножи, медленно впиваясь глубже в плоть. Меня снова окатили водой, после чего облили лицо и смочили губы и рот. Я медленно приходила в себя.
Я продолжала лежать, кто-то снова подошёл ко мне и, приподняв мою голову, помог вдоволь напиться. Постепенно силы стали наполнять тело, я смогла подняться и сесть. Моё больное тело было прикрыто остатками одежды, оно было ужасным внешне, такой же ужасной ощущала я себя и внутри.
Передо мной стояла целая очередь из женщин разного возраста. Все они были одеты в одинаковые длинные красные юбки под пояс и белые стеганые рубашки, на голове у каждой была косынка. В руках они держали по большому ведру. Очередь вела к колодцу, у которого стояла одна из женщин, которая черпала маленькой чашкой из него воду и выливала в большое ведро. Нужно было наполнить два ведра. Этот процесс был очень медленным, и все стояли молча и ждали своего времени. Меня легонько подтолкнули в их сторону и дали два ведра, указывая на то, что я должна делать. Это была женщина, которая помогала мне напиться. Я молча повиновалась и стала дожидаться своей очереди.
У меня было достаточно времени, чтобы разглядеть окружающую местность. Мы находились на возвышенности, на которой стоял колодец, позади нас был лес, а впереди – небольшое поселение из одинаковых домиков, расположенных друг от друга на одинаковом расстоянии. Вокруг каждого домика был маленький огород и цветник, все были огорожены одинаковыми заборами. К поселению вела крутая узкая тропинка, по которой спускались женщины с полными вёдрами воды.
Стоять было трудно, сильно болели раны, силы ещё полностью не вернулись, я решила присесть на траву.
– Чего расселась, здесь все стоят! – громко заявила одна из женщин.
В очереди одобрительно закивали головами, однообразное раскачивание голов в косынках напоминало кукол неваляшек. Никто не осмелился выразить другое мнение.
– Мне больно стоять, раны кровоточат, я давно не ела и не отдыхала. Боюсь, что могу упасть от бессилия.
– Здесь принято стоять, несмотря на самочувствие, мы соблюдаем порядок и чтим традиции.
– Разве ваши традиции не предусматривают снисхождения к больным и слабым?
– Нашим традициям уже много лет и никто не задавал таких вопросов! У нас принято помогать нуждающимся, которые благодарят нас своим уважением к нашим устоявшимся многовековым традициям! Ты просила воды, мы тебе её дали. Ты обязана отблагодарить нас, набрав в вёдра столько, сколько было потрачено на тебя!
Мне пришлось встать.
У колодца стояла одна и та же женщина и не спеша черпала из него. Ведро очень медленно наполнялось, так медленно, что это не было заметно.
Время стояло на месте, только боль всё росла, поэтому я решилась снова нарушить тишину:
– Этот процесс можно ускорить, если воду зачёрпывать сразу ведром.
Мне ответила та же женщина, что и первый раз:
– Моя мать так воду набирала, моя бабка, бабка моей бабки, прабабки, все так набирают воду, и мы так набираем! Ты пришла нас учить?
– Нет, вы не правильно поняли, я лишь хочу предложить более быстрый способ доставлять воду в ваши дома…
Меня резко перебили: