Больше не тянуло рассматривать девичью фигурку и восхищаться нежной блед-ной кожей, почти невозможной в пустыне. Пожалуй, дай Тиву выбор, он предпочел бы ещё один ожог такому взгляду. Ветеран в очередной раз оказался прав, и младшему оставалось только радоваться, что у них не было времени побиться об заклад.
— Ай, какая красавица почтила нас визитом! — вкрадчивый голос десятника раздался поблизости так неожиданно, что Тив во второй раз за краткое время вынужден был хвататься за ветерана, чтобы не слететь со стены. Пыхтение остальных стражников отчётливо слышалось на лестнице, а вот Виль, должно быть, поднялся на дальней и подошёл по стене.
Десятник был облачён в обычный наряд поднятого по тревоге бойца. Мятые штаны, нагрудник на голое тело, меч на поясе и лук в руках. Но ни помятая со сна физиономия, ни всклокоченные волосы не могли смутить героя-любовника. Виль настолько тяжело переносил отсутствие в крепости прекрасной половины человеческого рода, что за глаза его звали инкубом. Он же собрал и самую внушительную коллекцию ожогов во время визита предыдущей колдуньи.
— Солнце должно устыдиться сравнения с тобой, прекраснейшая! Дивные цветы рядом с тобой — лишь сорная трава! Скажи лишь слово, услада глаз моих, и я сорву с неба звёзды, чтоб бросить к твоим ножкам. Кто ты, воплощённая красота мира — дева огня или утренняя эльфь?
Вдохновенный десятник мог ещё долго нести подобную чушь. Пара наёмников, служивших с ним в более приличном в отношении женщин месте, клялись, что на некоторых молодых дурочек это действовало.
В этом же случае брачная песнь самца привела, скорее, к прямо противополож-ным результатам. Девушка осмотрела Виля с ног до головы и поморщилась.
— Уберите от меня подальше этого убогого! У меня важное дело к хозяину этого места. Когда он сможет уделить мне немного времени?
Звонкий, совсем ещё детский голосок гостьи отчасти разрушил её образ грозной колдуньи. Свой вопрос она адресовала Муню, безошибочно выбрав самого старшего из расположившихся на стене зрителей.
— Здесь и сейчас главный я! — обиженно заявил Виль. — В мои обязанности входит решать, докладывать хозяину о незваных посетителях или оставлять их за воротами. Но я совсем не обидчив, прекраснейшая из ядовитейших! Один поцелуй — и от недоразумения не останется и следа! Я с удовольствием устрою тебе экскурсию и буду нижайше ходатайствовать перед милостивым хозяином…
Девочка тяжело вздохнула и вновь прервала песнь соблазнителя.
— Кто будет главным, если я тебя убью?
Виль неуверенно рассмеялся, но никто его не поддержал. Тив осторожно отодвинулся от опасного соседа, должно быть, так поступили и остальные, но десятник немедленно почувствовал себя очень одиноким. Мунь уже не скрывал оружия, сейчас гостье грозило не менее десятка натянутых луков, и почти у каждого стрела на тетиве светилась. Но если девчонка способна хотя бы на половину фокусов хозяина, то жертву её гнева это не спасёт.
— Пойду доложу, — бесцветно сказал Виль и так быстро исчез со стены, что Тив невольно подался назад, проверить, не упал ли десятник с лестницы.
Ожидание было нескончаемым. Девушка стояла неподвижно, как вкопанная, на своём месте возле ворот, так же неподвижно застыла и собачонка, кстати, так ни разу и не тявкнувшая. Отчего-то Тив, никогда не мнивший себя особым знатоком собак, счёл это очень подозрительным. Луки уже давно были опущены, большинство бойцов вообще отправились по своим делам — ведь до обычной побудки оставалось не меньше часа. Кое-кто из оставшихся втихомолку спорил на деньги, чем закончится конфликт колдуньи и десятника. Тив предпочитал молчать, здесь слишком многое зависело от хозяина. А ещё он, возможно единственный, помнил, что его ночная стража недавно закончилась, а когда десятник вспомнит о своих обязанностях, не ведомо даже Истинному Пламени.
При одном взгляде на появившегося, наконец, Виля, у Тива невыносимо зачеса-лись кулаки. Десятник вырядился, как на праздник. Начищенные до блеска доспехи и сапоги, аккуратно расчёсанные волосы, подкрученные усы и сияющая самодовольная физиономия. Мерзавец не нашёл лучшего времени, чтобы принарядиться!