- Змитро! – кричала девушка.
- Оу?! – послышалось в ответ.
- Ты где?!
- Здесь!
Она нашла его на заднем дворе амбулатории, курящим трубку и загадочно смотрящим вдаль – на журавлей, летающих над тройкой растущих близ леса тополей.
- Заводи лошадь, Змитер, - сказала девушка, подойдя.
- Куда едем? – поинтересовался мужчина.
- К Емельяну.
- Ох-хо-хо, расхворался наш атаман?
- Почему вы зовете его атаманом? – спросила Виолетта, отмахиваясь от дыма.
- А почему мы не должны его так звать?
- Весомо, - закивала девушка.
Змитер, пожалуй, является на данный момент самым необычным человеком за всю недлинную жизнь Виолетты. Он при разговоре никогда не смотрел в глаза, пусть даже казалось, что это так. Порой он будто бы вглядывался прямо в душу и видел забавное кинцо – всю вашу прожитую жизнь -, смеялся глубоко внутри себя, пока выливает на собеседника добротный кушак чистейшего абсурда. Но это все мелочи. В общем-то, Змитер – хороший человек, и Виолетта почти не жалеет, что именно с ним проводит большую часть рабочего времени. Если не несет странную чушь, то рассказывает довольно интересные вещи о местных просторах, может поддержать любую беседу, поможет и советом, и чемоданчик пронести. А его стиль одежды, если можно так выразиться, заставляет задуматься, что человек прошел через множество эпох и профессий. Он носит высокие сапоги со шпорами, в которые заправлены ярко-красные казацкие шаровары. Крепкую, мужицкую волосатую грудь мужчина попытался прикрыть матросской тельняшкой и капитанским кителем, в котором не осталось ни единой пуговицы. Они были золотыми, и мужчина их продал. Змитер сам это рассказал. Лысеющую голову он прикрыл пузатой шляпой. Ну, и трубка, конечно же. Потому что Змитер без трубки – это уже не Змитер. Он курит, когда есть, когда пьет, когда спит. И Виолетта никогда не видела, чтоб мужчина ее забивал и поджигал.
Мужчина с нескрываемым пафосом остановился на шикарной телеге рядом с Виолеттой.
- А вот и карета! – радостно заявила девушка, взбираясь на древние бревна с колесами.
Она удобно расположилась в кучке сена, стараясь не думать, как долго оно здесь лежит и где еще могло побывать.
- Но! – приказал Змитер и лошадь, явно жившая во времена Сталина, лениво пошагала.
Виолетта устала рассматривать никак не меняющиеся просторы, поэтому устремила взгляд в позднее августовское небо, пытаясь уловить в нем нотки приходящей осени. Но пока что последняя либо мастерски скрывалась, либо август собирается уходить только по календарю. Солнце ярко светило, слегка обжигая еле-еле загоревшее лицо девушки, легкие облака летали, казалось, не подвластные ветру, и мимолетные ласточки ежесекундно настигали свою добычу.
Емельян жил в отдалении от деревни, а дороги к его дому шли непонятными и явно лишними кругами. Виолетта никогда не навещала так называемого атамана, а он никогда не обращался к ней за помощью. Девушка слышала, что он не приемлет лечение. Никакое. Считает, что организм должен справиться сам, иначе нечего жить. Суровый подход, но мужчина по каким-то причинам дожил до пенсионного возраста и явно собирался жить дальше, если не болезнь, заставившая его обратиться к врачу. Виолетта призналась себе, что даже заинтригована. Вряд ли оснащение в чемоданчике и в амбулатории позволит вылечить его, но она хотя бы подскажет, что делать дальше.
- Сколько нам еще ехать? – не выдержала девушка, когда телега въехала в лес спустя приблизительно два часа дороги.
- Смотря куда нам надо, - по-философски подметил Всеволод.
- Как это куда? – возмутилась девушка. – К атаману этому вашему!
- Хм… коль туда, то немного.
- Сколько это – немного?
- Ну, меньше, чем вначале.
- Ага, - вздохнула Виолетта. – И на этом спасибо.
- Та не за что.
Лес, через который идет дорога к дому Емельяна, коренным образом отличался от другого, тянущегося к городу. Маленький пятачок высоченных, мрачных сосен, вперемешку с елями, березами, тополями и рябинами напоминал этакое подобие врат в забытое магическое царство. Живность отчаянно пряталась от любопытных глаз, но в зарослях постоянно кто-то дергался, внутри практически всегда было жутковато тихо, однако недостатка в свете путники никогда не испытывали. Если где-то и остались языческие божества, то только в этом маленьком, лишнем лоскутке природы. Озлобленные и изгнанные, они толпятся в тенях, поглядывая из-за кустов на шныряющих людей, не рискуя прогнать их. Потому что в этом случае сами выдадут свое убежище.