Но как же мне, все таки хреново, когда рога доставал, чуть не свалился речку, ноги не держат совершенно. Самое время устраиваться на ночь. Но не заваливаться же на голую землю, обеспечить минимальные удобства необходимо, придется плестись до первой рощицы, лапник под себя и ивняк для укрывающей от дождя корзины. А рога отделить от черепа и с собой, потом определюсь, куда их пристроить.
Поднимаюсь назад на берег, оглядываюсь в поисках опять ушедшего вперед Киша, и ноги примерзают к земле. Из-за ближайшего холма, не спеша, как на прогулке переставляя ноги, прямо на меня выходят толпа народу, человек десять. Разинув рот, топчусь на месте, не сообразив ни спрыгнуть назад с берега, ни даже просто упасть на землю и стать незаметней, последствия утренней контузии явно повлияли на скорость принятия решений. И тут над берегом разносится крик:
— Смотрите, человек!
Выдыхаю с безмерным облегчением, если утром я принял аборигенов за фестивальщиков, и только Киш дал мне понять, как опасно я заблуждался, то теперь ситуация была прямо противоположной. Ужасные дикари оказались мирными и цивилизованными любителями седой старины, и уж теперь-то они меня точно накормят, обогреют и укажут верную дорогу к родному дому. Так, а Киш куда делся? Увидел людей и слинял по-тихому?
— Доброе утро, а Вы здесь рыбачите? Вы местный? — Сходу начал пробивать ситуацию высокий парень в жилете и шортах, с ножнами на широком ремне.
Пока пытаюсь сообразить, причем тут утро…
— Вы не подскажете дорогу к Грач-камню? Мы уже прошли два километра от Рыжего озера, а места незнакомые, в прошлом году такого не было. — Вылез другой мужик, с копьем в руке.
Два километра от Рыжего озера они прошли?
— Почему он одет не нормально, он что, не из наших, не фестивальщик?
— А я видел его час назад на автополяне, он тетке ногу отдавил.
Час назад?
Сгрудившиеся передо мною почтительно и даже благоговейно расступились перед вышедшей вперед породистой телкой, насколько я успел заметить, единственной в группе из одиннадцати человек.
— Привет, Рогоносец! — Мужская часть общества подобострастно захихикала. Короля играют придворные, эти придворные играли так хорошо, что вопроса, кто здесь королева, не возникало. — Мы тут заблудились немного. Выведешь нас к Грач-камню?
— Какое сегодня число? — Игнорирую я и оскорбление, и вопрос. Невероятны не только их заявления, будто сейчас утро, удивляет и сам вид новоприбывших, свежий и ухоженный. Очень не похоже на то, что они, подобно мне, несколько дней блуждают по холодной и неприветливой тундре, перебиваясь случайным хавчиком, ночуя где придется и сражаясь со смертельно опасными аборигенами. И настроение у них все еще фестивальное, пикниковое, несмотря на легкую одежду большинства и промозглую погоду, мерзнут, это заметно, но бодрые и веселые, для них происходящее развлечение и приключение, а не борьба за жизнь.
— Число? С утра было четырнадцатое, а что?
— А то, что четырнадцатого я заблудился возле фестивальной автополяны. И с тех пор уже несколько дней брожу по тундре. Несколько дней! — И заметив на лицах скептические улыбки, добавляю: — Вы что, не видите, сейчас не утро, вечереет, сумерки сгущаются!
— Да ты, мужик, не в себе!
— Опомнись, дядя, на дворе десять утра!
— Это не сумерки, а погода пасмурная, поэтому и темнеет…
— Ясно, — подбила итоги атаманша, — сами разберемся, куда и как.
— Идти надо на юг, — еще раз пытаюсь вправить мозги неразумным, но напрасно.