Останавливаюсь на миг, чтобы перевести дух и оглядываюсь. Она уже проскочила почти половину мелководья, и крики ее не пропадают понапрасну, дикари, разобравшиеся с фестивальщиками, теперь обращают внимание на нас, а двое уже бегут к берегу.
Бесполезно, все зря, догонят, убьют, съедят!
Бросаюсь в воду, отделяющую меня от островка, жижа снова по грудь, выдергиваю из ила одну ногу, забрасываю вперед, наступаю на нее, нащупываю твердое дно, переношу тяжесть с задней ноги на переднюю, выдергиваю заднюю. Еще шаг, еще, еще…
Неужели прошел? Дно вверх, из последних сил переставляя ноги, выбираюсь из воды на островок.
— Стреляй, Рогоносец, стреляй в них!
Из чего стрелять, дура?! А, лук! Развязываю пучок стрел, трясущимися от усталости или нервов руками подбираю одну из рассыпавшихся, накладываю, поднимаю лук. С берега в болото, поднимая фонтаны брызг, с ревом и воплями толпой бросились отставшие злодеи, двое из первыми устремившихся в погоню быстро приближаются к Дарине, уже прошедшей большую часть глубокой грязи, до нее не больше десятка метров. Уроды тоже вязнут в жиже, но первобытная мощь позволяет им справляться с преодолением препятствия быстрее и легче. Натягиваю лук…, и ослабляю натяжение, Дарина оказалась на одной линии с преследователями. В ту же секунду самый шустрый поравнялся с ней, я обмер, но занесенная дубина так и осталась над головой бандита, ублюдок столкнул ее с дороги в сторону, и она с головой скрылась в грязной воде.
Ф-фух!
Стрела попала второму уроду прямо в лоб, и, пробив насквозь голову, застряла оперением. Тот медленно завалился назад, а в качестве компенсации сбоку от него вынырнула перемазанная болотным дерьмом голова отплевывающейся Дарины.
Как это стрела пробила лобовую кость, а потом еще и затылочную, с костяным-то наконечником? И почему я попал заднему в лицо, целясь переднему в грудь, то есть выше, чем хотел, если при непроизвольном рывке лука стрела должна уходить вниз и влево? Удивляться было некогда, я поднял вторую стрелу. Спокойно. Не дергай лук. Натяни точно до наконечника.
Ф-фух!
Стрела пробила середину груди, дикарь упал вперед, лицом вниз, не дойдя до меня семи шагов. Теперь уже Дарина оттолкнула мешающее ей тело с дороги, а тем временем и основная масса наших врагов — семь человек — пройдя мелкую жижу, добралась до глубокой.
Ф-фух! Ф-фух! Ф-фух!
Стрелы одна за другой уходили навстречу приближающимся злодеям, расстояние около двадцати метров было для меня относительно большим, но и цель была крупной, уроды шли толпой, промахнуться было трудно. Шестью стрелами я завалил четверых нападавших, двое легли на поверхность болота без движения, а пара других билась в грязной жиже, не в состоянии ни продолжить движение ко мне, ни вернуться назад. Оставшиеся на ногах злодеи остановились, один вдруг швырнул в меня дубину, я пригнулся, пытаясь увернуться, но не угадал, дубина, зацепив лук, скользнула по плечу, а тонкий конец чиркнул по голове. Удар не был сильным, но мне с моей вчерашней контузией многого было не нужно. Голова отозвалась на мимолетное прикосновение тяжелым гулом, я, не устояв, сел.
— Ухм! Сьхо! — Оценили удачное попадание злодеи, я поспешно встал на ноги, и поднял лук. Этой демонстрации дееспособности было достаточно, чтобы окончательно переломить настроение бандитов и заставить их отступить. В глазах слегка плыло, я сконцентрировался и посмотрел на лук, чтобы оценить возможные повреждения, все было в порядке.
Ф-фух! Ф-фух! Ф-фух!
Стрелы летели теперь уже в спины уходящим головорезам, отпускать их не хотелось, не нужны они мне в тихой и мирной тундре. Бандиты вышли из глубокой жижи, и шлепали по мелкой, фигуры теперь были видны почти в полный рост, расстояние увеличилось незначительно и росло медленно, мишени уходили строго от меня — условия стрельбы идеальные, и двое из убегавших свалились почти сразу. А третьего, и последнего члена банды зацепить не получалось никак, промах за промахом, стрела за стрелой, злодей уходил, как заговоренный, пока, наконец не выскочил на сухой берег, а у меня не вышли боеприпасы.
— Тьфу ты, ушел! — Сплевываю с досады.
— Ты чего плюешься, что я тебе сделала! — Размазывая грязь по загрунтованному лицу, огрызается сидящая рядом Дарина, о существовании которой я успел забыть. Интересно, что презентованную куртку она где-то потеряла, и сейчас одета только в то, что было на ней изначально. Эту одежду даже топиком и шортами назвать нельзя, скорее, бикини, так узки две кожаные полоски. Впрочем, сейчас она покрыта таким слоем грязи, что кожи не видно совсем, во всяком случае, какого цвета ее волосы, понять невозможно.