— Да я на себя злюсь, что не попал…, - несколько смущенно пояснил я.
— Злишься на себя, а плюешь на меня, — продолжает ворчать вождиха уничтоженного племени, — а так, ты попал. В спину, выше поясницы.
В спину? Удивительно! Вот только злодей на стрелу в спине не реагирует, идет, как будто… а нет, остановился… лег… точно, попал, вот теперь полный комплект, раненые в болоте уже тоже успокоились.
Вконец обессиленный, сажусь на землю, и тут же, преодолевая себя поднимаюсь. Да, досталось мне сегодня прилично, и страх перед дикарями, и убийство девяти человек, и чисто физически бродить по вязкой грязи задолбался, да еще все это на вчерашние переживания и травмы. Но сидеть лучше у костра, развесив сушиться мокрую и грязную одежду, поэтому теперь надо выбираться со спасительного островка и снова лезть в ледяную грязную жижу.
— Не бросай меня, Рогоносец! — Снова канючит сзади Дарина, теперь уже без надрыва и отчаяния в голосе. Ползи за мной, коза, кто тебя держит.
Добравшись до первого трупа, переворачиваю его на спину, и выдергиваю из груди стрелу. Наконечник, конечно, остается в теле, но лучше ремонтировать старую стрелу, чем делать новую. Пробираюсь к следующему мертвецу, оглядываюсь на ползущую следом Дарину, как-то она отреагирует на покойника? Никак, просто проходит рядом, никаких волнений и трепыханий, ну и ладненько.
На берег выбираемся вместе, я попутно собирал стрелы, из трупов и из воды, те, что прошли мимо цели, и Дарина поэтому почти не отставала.
А куртку она, оказывается, здесь бросала. Подбирает и закутывается.
— Я пойду, посмотрю, есть ли среди наших живые, а ты здесь оставайся, — скомандовал я, не желая травмировать психику девушки видом знакомых мертвецов.
— И ты не ходи, живых там нет, я видела, как их эти дикари дубинами мочили. А если кто жив, и при смерти, ты ничем не поможешь, ты же не медик.
У меня у самого не было большого желания осматривать трупы, и, правду сказать шел я туда не в надежде обнаружить выживших и помочь им, права была Дарина, сомнений в профессионализме первобытных убийц у меня тоже не было, и оказать случайно недобитым квалифицированную медицинскую помощь я не мог. У меня были куда более низменные, чисто меркантильные причины, я просто хотел собрать одежду с трупов, и присутствие при этом Дарины было совсем не обязательным.
— Все равно надо посмотреть.
— Тогда и я с тобой.
— Сиди, говорю, здесь, не хватало мне твоих истерик при виде мертвых друзей.
— Да никакие они мне не друзья, просто знакомые, я их всех увидела в первый раз вчера утром. А одна я не останусь, я боюсь.
— Ну, пошли, что с тобой делать. Да, что хотел спросить, там, на Пещерном фестивале вас много было, где все остальные, не знаешь?
— Ну, многие пошли вперед, другие остались и должны были прийти позже. А с нами, кроме этих, была еще группа человек в двадцать, мы заблудились вместе, а потом они пошли в сторону от нас. Смотри, Алексей совсем как живой, только лужа крови под затылком.
За разговорами мы подошли к отдельно лежащему толстому другу Дарины. Он так и не успел добежать до места основной бойни, бандиты перехватили его еще на подходе. На нем и вправду не было видимых повреждений, но перекошенное в неестественной гримасе лицо выдавало отсутствие жизни в этом большом теле.
— Как ты думаешь, ничего такого, если снять с него штаны? У меня в этой тундре постоянно ноги мерзнут.
А я-то переживал, как она отнесется к ограблению трупов. Нормально отнеслась, и даже сама проявила инициативу, отлично, одной проблемой меньше. Правда, на эти именно штаны я сам положил глаз, насколько я заметил, они единственные длинные в группе, остальные шорты, ну да ладно, лучше так, чем если бы Дарина устраивала мне сцены по поводу недопустимости осквернения тел.
— Я думаю, что в создавшихся условиях мы должны не разбрасываться материальными ценностями, а наоборот, по максимуму использовать все доступные ресурсы.
— Тогда ты не мог бы их снять, тебе как мужчине, это удобнее сделать.
— Конечно, сейчас.