— Кх, — плюнуть не получилось снова, только на подбородке жёлтая сопелька повисла.
— Хотя, — он неуверенно оглядел своего подопечного, — Хотя, может быть, ты сначала расскажешь, что вас занесло в наши края, и кто вы такие … были?
— Вендор приехал купить у тебя серебряную шахту.
— Ага, значит, одного звали Вендор. — Бин скорчил задумчивую физиономию, — Позвольте мне угадать? Это тот, кто поперхнулся стрелой и умер от удушья. Он был купцом. Или нет — гномом. (Кому ещё нужны заброшенные шахты?) Или нет! Вы все тролли. Вот теперь всё сходится. Только? Зачем это троллям насылать на обитателей замка сонное заклятие, которое почему-то не подействовало на меня.
Бин походил вокруг вздыбленного «тролля».
— Чувствую, гость, беседа у нас затянется, а я изрядно проголодался, бегая за вашими коньками. Может, ты всё-таки расколдуешь слуг, и мы тогда сможем перекусить.
— Развяжи мне руки.
Бин теперь и подавно чёрному (в прошлом) не верил, но что-то делать надо было. В желудке урчало. В голове с похмелья гудело. Всё тело от беготни утренней ломило и чесалось. Хотелось залезть в корыто с тёплой водой, помыться, навернуть тарелку каши с мясом и подлечиться стаканчиком гномьей водки, а то и запотевшей кружкой с вином от Сальванести.
И рыцарь решился. Для начала убрал подальше от чёрного все острые и тяжёлые предметы, в том числе и свой двуручный меч, совершенно бесполезное в тесной темнице оружие. Вместо этого Бин взял в одну руку длинный кинжал, в другую короткий и, встав за спиной пленника, перерезал верёвку.
Лучше бы он этого не делал. Может, тогда все его приключения (или, скажем точнее — злоключения) и не начались.
Почувствовав, что руки у него свободны, серо-бурый ломанулся в угол, куда Бин только что сложил всё оружие, и через мгновение ока стоял перед Бином с древним дедовским мечом. И тут он заорал, так что содрогнулись стены рыцарского замка. Вороны, угнездившиеся на крыше, с испуганными воплями взмыли в голубизну утра, жалуясь своему вороньему богу на оглашенных людей, кричащих, ни свет — ни заря, почище их самих.
Бин от неожиданности (не от страха же) присел. Это ему жизнь и спасло. Огромный меч со свистом рассёк воздух над рыцарской головушкой. И тут хозяин замка не растерялся. Почти без замаха метнул он кинжал в неблагодарного гостя. Фьють! И одна только червлёная витая рукоятка торчит из правого плеча чужака.
И опять вороньё поднялось в воздух от крика, только теперь от крика бессильной злобы. Меч выпал из рук чёрного и звонко лязгнул о каменный пол. Залитое кровью лицо врага исказила гримаса боли. Колдун пошатнулся, но нашёл в себе силы, стиснув зубы, выдернул кинжал из своего плеча и устремился с ним на не твёрдых ногах к Бину. Теперь настала очередь кричать хозяину замка:
— Только вперёд! — заголосил Бин, как недорезанный, и со вторым, длинным, кинжалом бросился на мага.
— Только вперёд! — с этим боевым кличем десятки предков рыцаря ходили в битвы.
С ним умирали, с ним брали города и сердца красавиц. С ним, опять по самую рукоять, воткнул Бин кинжал в сердце чёрного, ловко увернувшись от неверного удара слабеющей руки.
— Передай от меня привет Такхизис, — Бин вытащил кинжал из ещё дёргающегося в агонии колдуна и спокойно вытер его об одежду умирающего.
У юноши ещё хватило сил вынести тело колдуна во двор, уложить рядом с остальной голопузой компанией, выстругать топором пять кольев из лежащих в сарае дров и пригвоздить этими кольями, бывшее чёрное воинство к земле матушке. А вот тут силы рыцаря совсем оставили. Как сомнамбула дотащился он до осквернённого неверной женой семейного ложа и рухнул в пахнущие цветами, потом и плесенью перины. Как в прорубь. И ни сны его не одолевали, ни совесть не мучила.
Проснулся Бин оттого, что таракан пробежал у него прямо по губам. Мерзкое ощущение. Будущий граф его смахнул с лица, но от усердия пребольно себе по носу заехал. Какой уж тут дальше сон, тем более что всплыли в памяти картины ночного боя и утреннего допроса. Вдруг до ушей его долетели человеческие голоса. Бин бросился к одному из последних стеклянных окон и с радостью увидел, что Гро, его старый слуга, практически заменивший ему отца, изрыгает все мыслимые и не мыслимые проклятия на троих колченогих приживал, живущих у Бина в замке на правах то ли слуг — то ли гостей, которые не за плату, а так — за кормёжку, помогают хозяину, чем могут.
— Свиньи, жирные отупевшие свиньи, я вам на общем языке сказал, чтобы вы вырыли яму и скидали туда трупы. И это было два часа назад. Так объясните мне, пьяные засранцы, почему эта мерзость всё ещё валяется тут и портит вид из окна! — Гро сделал жест в сторону господского окна и увидел там всклокоченную со сна голову юного героя. Сообщив, всем троим об их родстве по отцовской линии с овражными гномами, старый воспитатель молодого рыцаря поспешил наверх.