— Колдуны они, вас ведь всех усыпили. Я будить пробовал, не смог, — рыцарю такая интерпретация вчерашних событий не понравилась.
— Давай съездим в Палантас и там всех магов и фокусников кольями к земле поприбиваем, стоит ли на пятерых закругляться.
— Они ворота ломали, — нашёл последний аргумент провинившийся ученик.
— Видел, поэтому и не выпорол тебя ещё, — скривился старик. Бин эту гримасу решил посчитать улыбкой.
— А сам, ты, что, думаешь про всё это? — юноша поискал глазами на столе хоть, что ни будь съедобное. Разве только початая бутыль с гномьей водкой. Нет. Пить как раз не хотелось. Не то настроение.
— Думаю я самое время освободить хозяйку и разузнать у неё всё, что она про шахту серебряную знает, — Гро посмотрел на портрет эльфийской работы и бережно его протёр.
В животе урчало. В носу свербело. От лука должно быть. Во рту икалось. От сухаря всухомятку зажёванного, не иначе. И, если честно сказать, Бин чувствовал себя совершенно разбитым. Встречаться сейчас с женой, выслушивать её мольбы о прощении, смотреть, как она размазывает слёзы и сопли по нежным своим щёчкам…
— Может, лучше после? — его будущее сиятельство очень вопросительно посмотрел на решительного старичка.
— Нет уж, после, может, нагрянут ещё эти чёрные колдуны, биться надо будет, а не разговоры разговаривать.
— Эх! — рыцарь махнул рукой на загубленную свою жизнь и «решительно», ну, почти «решительно», заковылял к двери, выискивая предлоги, чтобы к жене не ходить.
— А мы сами не найдём шахты, разве, я там был пару раз, за несколько часов доскачем, — ухватился он за последнюю соломинку уже на пороге подвала.
— Угу, — насупил Гро брови, — Только сначала спросим, что хозяйка о ней знает, — и заскрежетал засовом, тяжёлым засовом.
В подвале было сыро, но тепло, через щель открытой двери свет выхватил коридор и две двери, справа и слева. В правой было оружие. Раньше было. Теперь не было. Хотя, может скоро снова будет. В левой была жена.
Очевидно услышав голоса Бина и старого его наставника, хитрая бестия, распутная бестия, принялась реветь в голос, шумно сопли в себя втягивая носом. Бин распахнул дверь. Горели две свечи. Надо же? Откуда бы это? Он таких распоряжений не давал.
— А…а…а…а, — во весь голос заныла супруга.
— Будет! Послушай что спрошу, — рыкнул на неё Бин.
— У…у…у…у, — разве что голос противней стал.
— Тихо! — заорал и сам во весь голос его будущее сиятельство.
Подействовало. Жена захлебнулась на самом верху своего сопрано, и сквозь растопыренные пальцы, не отрывая рук от мокрого от слёз и соплей лица, зыркнула на мужа.
— Родненькая, ты помолчи чуточку и помоги нам клубочек один распутать, — взял инициативу в свои руки Гро.
Бывшая будущая графиня утёрлась рукавом, шмыгнула носом и стала недоумённо переводить взгляд с молодого тюремщика на старого, а потом, наоборот, со старого на молодого.
— Скажи, дочка, что ты знаешь о своём приданном, о шахте серебряной.
— А? — этого вопроса женщина не ожидала.
— На вопрос отвечай! — опять повысил голос Бин.
— Ничего не знаю, — выпучив прекрасные свои глаза, затрясла головой несчастная.
— Хватит кричать, — нахмурился на юношу старый солдат, — Ты, девочка, вспомни, может в детстве, что необычное слышала о ней, слухи, сплетни всякие, страхи глупых крестьян, — опять переключил своё внимание на беспутную блудницу Гро.
— Шахта тогда ещё работала, — вдруг неожиданно для Бина спокойно заговорила девушка (хм, девушка), — Говорили, что раз в ней исчезли трое рудокопов, их уже все мёртвыми считали, а они через неделю появились, и ничего не помнили, словно зашли и сразу вышли.
— Интересно. А их искали в самой шахте? — и Бин заинтересовался, даже забыл про некоторые «разногласия» с женой.
— Конечно, искали, только шахта старая, ходов много, там легко заблудиться.
— Стоп, — Бин сразу и про «разногласия» вспомнил, — Я ведь там был, что ты врёшь, там одна штольня и та полузасыпанная.
— Это сейчас. Потому её и забросили рудокопы, уходить приходилось всё дальше, серебра становилось меньше, а тут ещё обвал случился и завалил почти все проходы, и погибло шесть человек и один гном.
— Гном? — теперь и Гро засомневался.
— Так было, — упрямо топнула ногой (или ножкой) распутница.
— Ладно, ещё, что можешь сказать? — примирительно выставил руки вперёд воспитатель новых графов Соламнийских.
Ели вдвоём. Бин усадил Гро напротив себя, пропустив мимо ушей кухаркино ворчание насчёт ещё одного господина на её седую голову. Если честно сказать, то голова была седой только отчасти. В большей же своей части она была лысой. Бедная женщина этого сильно стыдилась и везде ходила в чепчике. Да шила в мешке не утаишь. Нет. Не в мешке — в чепчике.