В отсеке гибернации загорелись, наверное, самые яркие лампы, что должно было способствовать скорейшему пробуждению экипажа. Восемь стоявших в ряд горизонтальных капсул обдало сильным потоком воздуха из вентиляции, выбрав из помещения почти всю пыль, накопившуюся за месяцы полёта. Под стеклянными крышками мирно спали восемь человек.
Капсулы гиперсна позволяли погружать людей в очень глубокий сон. Они не замораживали их, но с помощью специальной газовой смеси поддерживали тела в состоянии крайне низкой активности. Понижалась температура тела, обмен веществ сходил практически на нет, что позволяло очень продолжительное время находиться в своеобразном стазисе, в котором почти не требовалось питание. Подобное состояние не позволяло законсервировать человека на тысячи лет, ведь старение всё же не останавливалось, а лишь сильно замедлялось, но пропускать сравнительно длительные периоды времени было возможно без серьёзных последствий.
Для более плавного пробуждения в капсулы заблаговременно начала подаваться иная газовая смесь, аккуратно выводившая тела из гибернации. После проверки давления и небольшой декомпрессии стеклянные крышки капсул с лёгким шорохом медленно откинулись вверх и к стене.
Первой медленно открыла глаза молодая навигатор Кейт Янг. Чересчур яркий свет в отсеке сильно раздражал, и первое время она щурилась. Пробуждение было не самым приятным и лёгким. Несмотря на все предосторожности болела голова, и заметно тошнило.
Привычным движением навигатор высвободила правую руку из специального мягкого крепления, расстегнула у своего виска ремень, державший голову, и откинула его. Спящий человек фиксировался ремнями в целях безопасности. Нельзя было допустить самопроизвольного перемещения даже отдельной части тела в случае внезапного отключения системы искусственной гравитации, так как это могло привести к серьёзнейшим травмам и даже смерти.
Кейт чуть покачала головой, разминая мышцы, затем немного приподняла её и осмотрела свою зафиксированную левую руку. Несмотря на критическое снижение обмена веществ, спящему всё же требовалась небольшая доза необходимых питательных элементов. Они поступали в организм внутривенно через особый катетер, присоединённый к левой руки. Девушка аккуратно вытащила иглу и приклеила на её место специально заготовленный рядом пластырь. Отстегнув ремни на левой руке, груди и животе, она медленно села.
Её тёмные волосы были подстрижены одной линией немного ниже ушей. Большие карие глаза, живой и нежный взгляд, аккуратный нос, чётко очерченные чувственные губы. Кейт была, мягко говоря, недурна собой. Но не её красота помогла ей в столь раннем возрасте стать навигатором целого транспортного корабля, а её личные характеристики, умения и отточенные навыки. Лучшая на курсе, лучшая на практике. Но даже этого могло бы быть мало. Решающую роль сыграла тяга Кейт разбираться во всех областях, даже в тех, с которыми она не была связана напрямую. Потому к поступлению на борт «Немиросы» знания и умения Кейт распространялись далеко за пределы обязанностей навигатора. А на проблемном, увядающем корабле ничто так не ценилось, как разносторонность умений его экипажа. Каждый на борту был профессионалом в своей сфере, но также мог оказать помощь и в смежных вопросах. И пуще прочих это можно было сказать именно о Кейт Янг.
Находившиеся в других капсулах также начали подавать признаки активной жизнедеятельности. С небольшим отставанием от навигатора в себя пришёл капитан корабля – Терренс Уорд, мужчина средних лет, с сединой в волосах и несколько архаичными стрижкой и усами.
Капитан не без труда приподнялся на локтях и приветствовал навигатора:
— Доброе утро, Кейти.
— Доброе. — Девушка слегка улыбнулась и кивнула.
Она видела в капитане опытного человека, наставника, но чрезмерная опека ей не нравилась. Особенно, когда Уорд проявлял то, что несколько выходило за регламент профессиональных отношений. Не прямые ухаживания, но какая-то сладко-тягучая заинтересованность. В такие моменты Кейт становилось не по себе, и она не могла до конца понять, что отталкивало её больше – возраст капитана, вдвое превышавший её собственный, или его не в меру приторный взгляд.