– О каком поглощении идет речь? Отвечайте полно, по существу.
– Как такое скажешь по существу, – Геб покачал головой, словно размышляя, с чего начать. – Как давно вы связывались с Западным поселением? Хотя, о чем я? Вы же зарылись в Астире по уши, и ничем не интересуетесь кроме обмена минерала на эмбриональные камеры, чтобы хоть как-то сохранить популяцию. Три дня назад Западное прервало поставки нейробита в космопорт. Вам что-нибудь об этом говорит?
– Нет, – ответила сеть. – Продолжайте.
– Мы пытались связаться, но канал забит помехами, – сказал конс. – У руководства появились предположения, что на Западном случилась авария. Разумеется, это следовало сохранить в тайне, но шила в мешке не утаишь. Кое-кто из наших отправился к Западному на разведку.
Сеть откликнулась усмешкой. Дельцы из Первого были бы не прочь наложить руки на богатые рудой горизонты других колоний. Разумеется, под благовидным предлогом помощи пострадавшим при аварии.
– Западное поселение подверглось… гм-м… Подверглось видоизменению. Не внешне, а, скорее, внутренне, на уровне сознания. Нам неизвестно точно, что произошло. Но население колонии стало вести себя как рой насекомых, управляемый неким источником, природу которого мы пока не поняли.
– Это все, что выяснили разведчики?
– Конечно же нет, – конс сделал глубокий вдох и закрыл глаза.
Лу-3 ощутил беспокойство, не вполне осознавая, его ли было это чувство или других бодрствующих колонистов.
– Нам казалось, что мы выявили причину, – сказал Геб. – Нейробит – тот самый минерал, который все мы добываем на Астире. Вы знаете, какими он свойствами обладает? Почему Земля так жаждет получать его все больше и больше? Сплавы с этим минералом используют в создании обучаемых систем. Но он настолько хорош, что используется даже в протезирования поврежденных участков мозга. Понимаете? Это шаг к вечной жизни! Пока медицина научилась заменять мозговую ткань частично, но если мы сможем сделать это полностью, сохраняя сознание?
– К чему вы клоните? – Сеть, несколько сбитая с толку, еще не решила, вернуть ли беседу в прежнее русло, или позволить консу высказаться.
– Кто знает, что произойдет с человеком, если он будет соприкасаться с нейробитом постоянно – во взвеси, в микроскопических дозах, на протяжении нескольких поколений? Задумались? Насколько увеличилась продолжительность жизни людей в вашем поселении? Раза в три-четыре от нормы? А людей ли вы еще выращиваете на своих горизонтах?
– Патетика, – резюмировал совет. Нелегал недовольно звякнул цепями. На землистом лице Геба проступил болезненный румянец.
– Думаю, вы, все вы, что прячетесь под радужкой глаз посредника, сейчас разом выдохнули, – голос конса гневно задрожал. – Мне известно, что нас с Первого на дальних поселениях называют консами и параноиками. А мы вас кличем либрами. По части презрения мы квиты, но в остальном! Вы, как погляжу, предусмотрительны. На каждом – индивидуальный респиратор, воздух в помещениях фильтруется. Однако вся гадость ситуации в том, что либры с Западной-два относилась к нормам безопасности не менее строго чем вы или мы, но вчера с ней случилось то, что днем раньше с Западной.
– Допустим, – неожиданно согласилась сеть. – Но причем тут наша колония?
– Как? – Геб едва не вскочил, но цепь удержала его на месте. – Вы к ним ближе всех!
– И Первое поселение, конечно же, хотело бы помочь? – Луи ощутил прилив сарказма.
– Мы полагаем, что в первую очередь необходимо приостановить добычу нейробита – временно, до выяснения причин происходящего.
– Наконец-то все встало на свои места, – губы гаммы-Лу вновь скривились, теперь презрительно. – Вы хотите выдавить нас с рынка.