По версии Скойбеды, сагринские мужики были пьяные, сами позвали криминальных знакомых Цыгана на разборку. И устроили засаду при въезде в Сагру.
По версии Скойбеды, Сергей Зубарев вовсе не в бане был, когда ему позвонили и позвали защищать поселок, а сидел в засаде при въезде в поселок, жарил с мужиками шашлыки, выпивал и набирался пьяной храбрости. Скойбеда называет Зубарева положенцем или смотрящим. По словам Скойбеды, Зубарев претендовал на то, чтобы представлять в деревне какую-то банду и со всех, кто работает, собирать в деревне дань. И с Цыгана, рубившего лес возле железной дороги, требовал денег 25 000 рублей. А Цыган пожаловался родственнику жены, сидевшему в тюрьме. Что ж тут странного? Разве мы не знаем, что в тюрьме у заключенных есть телефоны, что родственник с воли может позвонить в тюрьму и из тюрьмы организуют ему помощь?
По версии Скойбеды, деревенские бандиты и городские бандиты просто не поделили Цыгана, зарабатывавшего на заготовке леса, просто не договорились о том, кто будет крышевать его, то есть получать дань и защищать от чужих преступных группировок.
Никаких наркотиков, никакого межнационального конфликта, никаких русских богатырей против понаехавших на Урал кавказцев. Никакой войны.
Но это и есть война. Сколько ни читай материалов по сагринскому делу, нельзя ничего понять. Нет ни одного подтвержденного факта. Есть версия Ройзмана, которую защищает URA.RU, и есть версия начальника ГУ МВД Михаила Бородина, которую защищает «Комсомольская правда».
Нельзя узнать правду. Правдой будет считаться та версия, которая победит в этой информационной войне.
Глава десятая
Заложники
Во время инаугурации губернатор Куйвашев говорил долго. В его инаугурационной речи видна Аксанина рука. Он сказал в частности, что это свое назначенное губернаторство воспринимает исключительно как избирательную кампанию, предшествующую губернаторским выборам, которые вернутся ведь скоро. Та самая мысль, что высказала ему Аксана в ту самую ночь, когда Куйвашев, узнав о своем назначении, приехал к ней прямо из аэропорта, а Ройзман не довез Аксане из Быньгов теплые булки.
Инаугурация была 29 мая 2012 года.
А 17 июня умерла Таня Казанцева, пациентка женского реабилитационного центра в деревне Сарапулка. Эта Таня была из Тагила, ей было двадцать девять лет, у нее было двое детей, и наркотики она стала принимать уже совсем взрослой, кажется, в связи с тем, что никак не могла справиться с головными болями, мучившими ее после травмы черепа, полученной в автомобильной аварии.
Когда Таня поступила в реабилитационный центр, голова у нее болела почти ежедневно, и Таня не сразу поняла, что болит сильнее и иначе. Но однажды пожаловалась все же – очень сильно болит. Игорь Шабалин, возглавлявший тогда женский центр в Сарапулке, позвонил в скорую, но в скорой не нашлось машин, чтобы ехать в деревню. Таня наелась анальгина и легла спать.
На следующий день боли только усилились. Опять позвонили в скорую и получили отказ. Тогда две девушки-реабилитантки побежали в фельдшерский пункт, который все же есть в Сарапулке. Пришла фельдшерица. Велела Тане нагнуть голову к груди, поднять ноги, с закрытыми глазами достать рукою нос – опасалась энцефалита, потому что лето ведь было, клещи. Но Таня смогла склонить голову, поднять ноги и коснуться носа, чего обычно больные энцефалитом не могут. Фельдшерица пожала плечами и ушла, так ничего и не предприняв.
Еще через пару дней Таня потеряла сознание. Тут уж скорая приехала, увезла Таню в больницу в город Березовский, и в больнице Таня, не приходя в сознание, умерла.
Сразу после Таниных похорон во все реабилитационные центры и в сам офис фонда «Город без наркотиков» пришла полиция. Обыскивали, изымали документы, предлагали реабилитантам уйти, если хотят уйти. И ведь известно, как ведут себя наркопотребители, люди, чья воля подавлена наркотиками: если сказать им, что надо остаться и проходить реабилитацию, – они остаются, если сказать, что надо уйти, – они уходят и берутся за наркотики снова. Большинство ушли. Многие из ушедших написали заявления в милицию о том, что их удерживали в реабилитационных центрах насильно. Число реабилитантов в центрах «Города без наркотиков» сократилось на шестьдесят человек, больше чем вполовину. Но многие и остались. И многие не стали писать в милицию никаких заявлений.
Ройзман называл это спланированной атакой на Фонд. Атакой, которая только ждала повода, и, когда Таня Казанцева умерла от менингоэнцефалита – дождалась.