Он поднял руки к моему лицу, большие пальцы пробежали по дорожкам от слез на моих щеках.
— Перестань плакать, — потребовал он.
У меня отвисла челюсть.
— Ты не можешь приказывать мне перестать плакать.
— Как сильно ты распалялась и возбуждалась? — спросил он.
Я была почти уверена, что пришло время испытать мой маневр «вдарь коленом по бубенцам».
— Убирайся с моего пути, — я отдернула лицо от его рук и пошла обратно за сумками.
Он остановил меня, положив руку мне на плечо и развернув.
— Прекрати! — закричала я, когда Ли притянул меня к себе. Его лицо больше не было пустым и каменным, оно вновь стало нежным, и это почти доказывало, что он буйно помешанный.
— Нет. А теперь я отнесу тебя в постель и займусь с тобой любовью. Позже мы отправимся на барбекю к твоему отцу. После этого мы поговорим.
Я покачала головой и попыталась высвободиться.
— Извини, у меня другие планы на день.
Его руки скользнули вокруг меня.
— Милая, из того, что ты сказала ранее, мне показалось, что у тебя сложилось неправильное впечатление обо мне. Сегодня я покажу тебе, кто я такой. Сегодня я скажу тебе, чего хочу. Завтра сможешь принять решение.
Я моргнула, глядя на него.
— Я знаю тебя всю жизнь, — напомнила я ему.
— Ты, бл*ть, понятия не имеешь, кто я.
На мгновение я уставилась на него, страх, любопытство и восторг пробежали по мне от обещания, которое я увидела на его лице.
Я покачала головой.
— Мне нужно сходить в книжный, забрать машину Тода и Стиви, приготовить салат из макарон.
— Прошлой ночью Мэтт вернул машину твоему соседу. В «Фортнум» может сходить Элли. В «Кинг Суперс» продается салат из макарон.
— Нет.
Одна его рука скользнула мне в волосы, оттягивая голову назад и в сторону, чтобы обнажить шею. И его губы, совершенно неожиданно, оказались там.
— Да, — сказал он мне в шею и начал подталкивать к кровати.
— Прекрати, ты сошел с ума! В одну секунду говоришь мне собирать вещи, а в следующую набрасываешься на меня.
Мои колени ударились о кровать, и мы оба рухнули на нее, Ли сверху, не отрывая от меня губ.
— Красавица, дай мне десять минут, и я буду в тебе.
От этого обещания и того, что он назвал меня «красавицей», электрический спазм пронзил низ живота, а потом Ли поцеловал меня, и это решило все.
Я шлюха. Не знаю, как еще это назвать, даже несмотря на эмоциональную сцену, я сдалась.
Сказать по правде, я хотела, чтобы он показал мне, кто он такой, и сказал, чего хочет, и не желала ждать ни секунды, чтобы узнать это.
И тут раздался звонок. Три коротких, а затем один длинный.
Ли перестал целовать меня и прижался лбом к моему лбу.
— Да вы, бл*ть, издеваетесь.
— В чем дело? — спросила я.
— Это код, срочное дело. Проклятье. — Опершись на ладони по обе стороны от меня, Ли оттолкнулся, встал и начал уходить, затем повернулся. — Насколько ты сейчас распалилась и возбуждена?
— По шкале от одного до десяти?
В уголках его глаз появились морщинки, и он вышел из комнаты.
Гребаный Ли.
Лежа на кровати и уставившись в потолок, я размышляла: что только что произошло?
Зазвонил мобильный, и я скатилась с кровати, схватила сумочку и, сев в кресло, увидела, что это Андреа. Наверное, звонит узнать новости о сексе Ли и Инди. Боже, как же она будет разочарована.
— Нет, — ответила я, — мы еще не сделали этого.
— Ой-ой, чувствую плохие вибрации, — заявила Андреа.
— Мы разговариваем по телефону, как ты можешь чувствовать плохие вибрации?
— Я знаю тебя с двенадцати лет, я чувствую плохие вибрации.
Итак, я ей все рассказала. О Ли, о том, что он разозлился и буквально выгнал меня, а затем передумал и о всех тех словах «кто я, чего хочу, тебе решать».
Андреа немного помолчала, а затем сказала:
— Ну, он борется со своей репутацией. А у этого мужчины есть репутация. Единственный парень, который был хуже него, — это его лучший друг, Эдди, это походило на соревнование за звание худшего парня в мире. Не очень-то весело быть знаменитым тем, что трахаешь все, что дышит, и добиваться этого, не затратив особых усилий, просто послав улыбку в их сторону жертвы. А потом он оказывается в положении, когда серьезно относится к женщине, которая знает его всю жизнь и прекрасно осведомлена о его завоеваниях, и ему приходится убеждать ее в серьезности своих намерений.
Блин, Андреа была матерью, и она по-прежнему не стеснялась в выражениях.