Я сидела и медленно переваривала свалившуюся как снег на голову информацию. Мой первый парень сейчас сидит передо мной. Я была глупа, глуха и слепа! Как я не могла заметить этого раньше! Столько совпадений, столько намёков и всё без толку. Вольфанг Сэмюель Нойманн-Пристли, я вспомнила тебя.
Он говорил, что не любит своё имя и просил звать его Ной. Он звал меня в кафе после уроков, и мы гуляли по улочкам Мюнхена как ни в чём не бывало. Я не общалась со своими сокурсниками, а всё время отдавала ему: весёлому, лёгкому на подъём новому баварскому таланту, который был знаком с половиной консерватории, если не больше. Ной знал обо мне всё, я делилась с ним каждой своей мыслью, каждым событием в жизни.
Нам было по 22, после выпуска я должна была улететь в Россию и вернуться через месяц, чтобы поехать с консерваторией на гастроли. Ной обещал мне быть всегда рядом, поддерживать во всех начинаниях, а через пару лет мы планировали свадьбу. Боже, это было моё самое счастливое время в жизни: я была полна энергии, сил, вдохновения, мне хотелось объездить весь мир и доказать, что классика вечна, что она способна утешить в минуту отчаяния, поднять и без того весёлое настроение в минуту радости, приободрить перед неизведанным и страшным.
Я не думала ни о чём, просто училась, любила и плыла по течению. Я была готова оставить родителей, переехать навсегда в другую страну, только бы не расставаться с ним. Я подала документы на визу, мы даже нашли дом в пригороде Мюнхена, мы…
У нас было много общего. Почему много, практически всё! Одна мечта, одна цель, общие повседневные интересы: мы вдвоём любили искусство и путешествия, да даже в бытовом плане совпадали! Я не любила убираться, а он готовить, я не была жаворонком, он тоже, я не хотела спать на правой половине кровати, а он на левой, мы не любили жару и обожали холод и зиму. Две половинки одно целого: инь и янь, как говорили наши одногрупники.
Не думая о том, как выгляжу со стороны, я устало прикрыла глаза рукой и шумно выдохнула. Разнообразные эмоции переполняли меня: чувство облегчения, что он жив, здоров, что с ним всё в порядке; радость, что я наконец его увидела; ненависть, потому что он бросил меня, не сказав и слова, растворился, будто его никогда не существовало; робкая симпатия к его выросшей, возмужавшей версии, которая не могла не впечатлять; чувство глубокого бессилия, потому что я не могла ничего изменить, все эти четыре года были пустыми и холодными без него, без моего солнца.
- Я понимаю, что ты сейчас злишься на меня, и ты имеешь на это полное право, я понимаю. Но позволь мне хотя бы объяснить, в чём была причина.
Я не могла ни вдохнуть, ни выдохнуть, казалось, что во всём помещении резко закончился воздух, будто мы попали в открытый космос. Не в силах что-либо ответить, я просто кивнула.
- После выпуска ты уехала в Россию, а я в Англию, к отцу. Мне было необходимо помочь ему с делами компании, помнишь, я параллельно получал заочное финансиста. В тот период отец схлестнулся с фирмой-монополистом, под него «копали» и, в итоге, несмотря на все усилия с моей стороны и поддержку друзей, на нас обоих кое-что «накопали». Нас посадили на полгода под домашний арест до выяснения обстоятельств, отобрали все средства связи. Мы не могли связаться ни с кем, слишком сильное было влияние у наших противников. Однако благодаря судье, которая не побоялась последствий и честно нас судила, мы смогли вырваться из этого круга практически без физических и экономических потерь для себя и фирмы отца. Но главное я потерял – время.
Прошло полгода, ты уже получила травму и даже выздоровела, устроилась на работу. В Германию ты не поехала, а связаться с тобой в России я не мог, так как опасался за твою жизнь. По закону с нас полностью сняли все обвинения, и в открытую они воздействовать не могли и не могут, но втихую похитить тебя и шантажировать тобой меня, а через меня отца, могли запросто.
Мне потребовалось ещё полгода, чтобы создать новую личность – Вольфа Нойманна, певца и солиста группа «Стремящиеся», собственно, как и саму группу, чтобы не вызывая никаких подозрений приехать сюда, в Россию, к тебе. Нужно было продумать легенду, чтобы она была достаточно правдива, создать новый круг знакомых, которые бы подтвердили мою фальшивую биографию, и вывести группу на международный уровень, чтобы ко мне в новой личности было достаточно внимания. Так ни ты, в качестве моей девушки, ни я не сможем бесследно исчезнуть, публика не поймёт. У них не будет шансов что-то предпринять даже если они поймут, кто я на самом деле.