Этот длинный монолог заставил по-новому посмотреть на события трёхлетней давности. Да, Ной просто исчез, растворился, пропал: почтовый ящик был удалён, абонент «был не абонент», друзья о нём ничего не слышали уже долгое время. Но я, будучи в невменяемом состоянии после травмы, лишившей меня мечты, будущего, надежды на счастье, просто не смогла пережить ещё один удар судьбы, не менее, а даже более болезненный, чем этот проклятый перелом со смещением. Я вычеркнула Ноя из своей жизни, памяти и почти три года не задумывалась о личной жизни. Я считала, что он сбежал, струсил, предал меня. Сначала, конечно, я оправдывала его всеми силами, но потом, через пару месяцев бросила это занятие, ведь он так и не появился, а вагон и пятьсот маленьких тележек бытовых проблем скопились.
Я медленно подняла глаза на Ноя, нет, всё же уже Вольфа. Он был натянут, словно струна скрипки, и ждал, когда же я начну играть свою партию, дам свой ответ. Но я была не готова, не готова ни принять такой исход событий, ни объяснять свои чувства. Для меня прошло слишком много времени, а для него всё осталось почти по-старому.
- Есения, я понимаю, что прошу о невозможном, но дай мне последний шанс, - с тихой мольбой попросил Вольф. Это было не нытьё мальчика, который ничего не видел, не слышал и не хотел понимать, а просьба состоявшегося, взрослого и уверенного в себе мужчины, который надеялся на положительный ответ в таком важном для него вопросе.
Тщательно обдумав всё в тишине изысканного ужина, выйдя на улицу, я решилась открыть свои чувства.
Глава 7
«Нам говорит согласье струн в концерте,
Что одинокий путь подобен смерти».
Уильям Шекспир
- Я не буду отрицать, что твоё признание было неожиданным, хотя подсознательно что-то подобное я и подозревала. Но одно дело – предполагать, другое – убедиться и понять. Честно могу сказать, что я тебя услышала, но для принятия окончательного решения мне нужно время. Я поняла твои мотивы, причины поступков, но сейчас я ничего не могу тебе обещать. Розовые очки с меня слетели ещё 3 года назад, я уже не та Еся, которая беззаботно играла на скрипке в Мюнхене. Я взрослый, состоявшийся человек, имею свои стремления и цели. Да и ты изменился не меньше меня.
Глубоко вдохнув свежий московский воздух, насколько он вообще может быть здесь чистым, я перевела взгляд на Вольфа. Он спокойно стоял рядом со мной на тротуаре со стороны проезжей части, чтобы, видимо, в случае опасности помочь мне. Его образ составлялся из всех этих мелочей: открыть дверь в машине, поддержать за руку, если я потеряю равновесие, взять тяжёлую сумку из продуктового или же помыть вечером посуду, если я устала. Всё это, казалось бы, незначительно и незаметно, но только когда оно есть в твоей жизни. Стоит ему пропасть - сразу чувствуешь пустоту и какую-то неловкость, несуразность, словно всё идёт немного не так, как хотелось бы, но при этом апокалипсис ещё не успевает настать.
Его неизменно зелёные глаза внимательно следили за каждым моим движением, малейшим изменением в мимике или настроении. В этом весь он: заботливый и беспечный, тихий и энергичный, одухотворенный и меланхоличный. Он менялся несколько раз за день, словно хамелеон. Это было пленительно и притягательно ранее, но будет ли также сейчас? На этот вопрос никто не мог дать мне ответ. Всё в этом мире приходится делать самостоятельно, и это решение тоже было только на моей совести. Зажмурившись, я собралась с духом и выпалила.
- Но … Давай попробуем. Я больше не хочу ни о чём жалеть, у меня нет на это времени и душевных сил. Я хочу попробовать. С тобой.
Открыв сначала один глаз, затем второй, я полностью переключила своё внимание на Вольфа. Он стоял и сиял, словно рождественская ёлка. Улыбнувшись, он обнял меня и зарылся носом в мои волосы, окончательно превратив причёску в подобие вороньего гнезда, но почему-то меня это уже не беспокоило.
- Спасибо, - тихо, но отчётливо проговорил он с явным облегчением в голосе. – Я так долго этого ждал.