Первым, кто позвонил мне после похорон, был М. Горбачев. Чувствовалось, что он искренне переживает смерть Д. Устинова. Но вскоре он переключился на другую тему: каково состояние Черненко? Я подтвердил ему тяжелый прогноз, о котором он уже хорошо знал от меня. «Но все-таки, сколько он еще может протянуть — месяц, два, полгода, ты же понимаешь, что я должен знать ситуацию, чтобы решать, как дальше действовать», — настаивал он. Я понимал, что он нервничает, не знает, что предпринимать. Но что я мог сказать М. Горбачеву? Что если бы не мы, врачи, не медицина, то Константина Устиновича не было бы уже два года. И сколько он еще проживет, зависит не только от нас, но и от его организма, и в конце концов от его судьбы.
Я вспомнил нашего Патриарха Питирима. У него был обнаружен рак кишечника. На консилиуме с участием ведущих хирургов академиков В.Д. Федорова и Н.Н. Малиновского мы убеждали его оперироваться, так как это был единственный шанс продлить жизнь. На следующий день он встретил нас оживленный (как говорят в духовном мире, «просветленный») и заявил, что оперироваться не будет. «Я божий человек, и Господь знает, когда меня призвать к себе», — сказал он на прощание. К нашему великому удивлению, с тяжелейшим раковым процессом он без лечения прожил больше года…
Возможно, для того чтобы развеять неопределенность и уверить страну, что лидер жив и работает, кто-то в руководстве, по-моему, это был В.В. Гришин, решил, что К. Черненко должен выступить по телевидению, тем более был повод — выборы в Верховный Совет. Несмотря на наши категорические возражения, этот фарс был разыгран. Запись велась в Центральной клинической больнице, ставшей в последующем, в период болезни Б. Ельцина, особенно знаменитой. Было страшно смотреть, как бледный, задыхающийся Черненко с трудом добирается до кабинета и по приготовленному тексту обращается к народу. Если кто-то хотел бы показать всему миру, в каком состоянии находится лидер великой державы, то лучшего, чем это телевизионное выступление, придумать бы не мог.
Мне было искренне жаль К. Черненко. Я знал, как тяжело дались ему эти 15 минут. Поистине это было издевательством над самим собой, но чего не сделаешь ради власти!
История никого не учит… И вот уже только что перенесший инфаркт миокарда, несмотря на колоссальную опасность для жизни и здоровья, Б. Ельцин позирует перед телекамерами на выборах президента, чтобы показать, что он здоров и полон сил. Хорошо, что все обошлось.
Но продолжим наш рассказ. Состояние К. Черненко продолжало ухудшаться. Видимо, осознав ситуацию, перестали звонить Тихонов, Громыко, Гришин. Лишь Горбачев продолжал следить за развитием событий. За несколько дней до смерти в связи с гипоксией мозга у К. Черненко развилось сумеречное состояние. Мы понимали, что дни его сочтены. Я позвонил М. Горбачеву и предупредил, что трагическая развязка может наступить в любой момент.
Когда вспоминаешь историю, нельзя кривить душой и изворачиваться, надо быть честным и откровенным. Признаюсь, тогда я отдавал себе отчет в том, что мой звонок — это не соболезнование по поводу умирающего Генерального секретаря, а предупреждение возможному кандидату на этот пост, чтобы он начинал активно действовать.
10 марта К. Черненко не стало.
Жребий брошен
Ура, наш царь! так! выпьем за царя,
Он человек! им властвует мгновенье
Он раб молвы, сомнений и страстей.
А.С. Пушкин
10 марта 1985 года осталось в моей памяти, как те фильмы немого кино 30-х годов, которые вспоминаются лишь отдельными эпизодами. День был серый и пасмурный, отчего на душе, омраченной состоянием общей апатии, неуверенности, внутренней пустоты, становилось еще темнее.
Почти весь день я провел в Центральной клинической больнице, понимая, что сочтены уже не дни, а часы К. Черненко. Самое тяжелое в жизни врача — находиться у постели своего пациента, понимая, что тому осталось жить несколько часов и ты ничего не сможешь сделать. Еще тяжелее общаться с родственниками, тем более с такой милой, приятной и простой женщиной, какой была Анна Дмитриевна. На ее глазах прошла вся болезнь мужа, и она самоотверженно переносила всю тяжесть, падающую в этот период на близкого человека. Она все понимала, но разве легче от этого говорить ей о гибели самого дорогого человека?
Утром в больнице меня по телефону разыскал М. Горбачев. Разговор не клеился, я лишь сказал ему, что вряд ли Черненко переживет этот день.