завизжали. Эти московские ребята были со всем согласны и наслаждались каждой минутой моего
выступления.
И тут я ударил прямо в точку. «Только после свадьбы, конечно же!»
Они вдруг затихли. Пока мою кровать толкали, я пел песню, а слова показывали по-русски на экране:
Эта песня дня всех вас, кто занимается безопасным сексом. Думая, что СПИД - это худшее, что может
произойти с вами.
Но кто сохранит вас от разбитого сердца?
Единственный постоянный секс, который у вас будет, это с видеокассетой.
Никакого секса до свадьбы, никакого секса.
Это песня для всех вас, нежащих в своей постели.
Смотрящих в потолок и желающих смерти.
Единственная настоящая любовь - это ваша подушка;
Вы бегаете по кругу, подобно курице без головы.
Никакого секса до свадьбы, никакого секса.
Бог видит одиноких матерей.
Одинокие жизни,
И всех остальных:
Нерожденных детей, несправедливость мира.
Иисус плачет, видя всю эту боль.
Никакого секса до свадьбы, никакого секса.
Послание взорвало зал!
Мы были в дороге уже почти четыре дня. Несмотря на многие трудности в Москве, где мы выступали
дважды, у нас было хорошее настроение. Концерты в этом городе были плохо прорекламированы и
организованы, но, несмотря на это, тридцать пять людей пришли к Христу, и нас поддержала евангельская
церковь в Москве.
Евгений, наш тур-менеджер, нанял для нас приватный самолет, и мы поехали в аэропорт, чтобы посмотреть
на него. Мы согласовали некоторые детали, поскольку нам необходимо было летать на длинные расстояния
в течение нашего самого большого тура. Без него наша поездка растянулась бы на месяцы.
Наша международная тур-команда состояла из четырнадцати человек и тысяч Библий, брошюр, учебной
литературы и музыкального оборудования. Это был тур NLM «Никакого секса» от Москвы до Монголии.
Перед поездкой были организованы специальные ходатайственные группы в каждом городе, в котором мы
собирались выступать. Идея состояла в том, чтобы организовать группу руководителей фан-клубов
(являвшимися на самом деле устроителями церквей), которые останутся в городах, чтобы помочь
возрастать покаявшимся.
Евгений пообещал нам два самолета, и когда он достал только один, это стало для нас настоящей
проблемой, поскольку нам нужно было перевозить команду, все наше оборудование и литературу.
Когда мы приехали на взлетное поле, чтобы лететь в Ташкент, столицу Узбекистана, мы увидели, что наш
самолет - это очень маленький трехдвигательный летательный аппарат, который вообще не
приспособленный для перевозки грузов. Единственный способ, как мы могли погрузить все наши вещи в
самолет, - это убрать двери и половину кресел.
Мы сложили оборудование возле туалета от пола до потолка. Там не было ремней для фиксации груза,
поэтому если бы мы попали в зону турбулентности, один из наших больших чемоданов мог бы упасть на
нас. А для того, чтобы попасть в салон, нужно было забраться с помощью трапа на крыло самолета и
пролезть в небольшое окно.
Некоторые члены нашей команды, боясь худшего, начали говорить, что мы перегрузили самолет и можем
разбиться. Люди запаниковали, помня, что случилось с Китом Грин. (Его небольшой самолет разбился в
Техасе после того, как был перегружен.)
Виктор, наш звукорежиссер, достал фонарь и начал проверять крылья самолета на наличие изъянов.
«Может нам не стоит ехать?» - сказал кто-то из команды. Не было сомнения, что это была духовная атака -
мы собирались ехать в Ташкент, закрытую мусульманскую цитадель в советской Центральной Азии.
Чтобы снять напряжение, я твердо сказал: «Советские пилоты натренированы лучше всех в мире». Я не был
в этом уверен, но все равно это сказал.
«Но самолет перегружен», - простонал один из членов команды.
Мне было сложно себя сдерживать, чтобы окончательно не рассердиться. И я сказал: «Хорошо, давайте
посчитаем, что сколько весит». И Виктор начал считать вес нашего оборудования и спрашивать у каждого
его личный вес.
Когда Терри Нокс, наш гитарист, сказал, сколько он весит, один из членов группы возмутился: «Нет, Терри, ты весишь больше! Воздух был буквально наэлектризован напряжением. Мы с Виктором забрались через
окно к пилоту, который до этого был летчиком на самолетах «МИГ», и показали ему предполагаемый вес. Я
спросил: «Как вы считаете, сможем ли мы полететь при таком весе?»
«Без проблем», - ответил он.
Я предположил, что мы очень перегрузили самолет, но его убедительных слов хватило, чтобы меня