«Дед любил спорт, — вспоминает Константин Вильевич. — Но болельщиком себя не считал, соревнования по телевизору не любил, хотел участия. Он вообще любил активный отдых, занимался спортом. Любил играть в волейбол и теннис, хорошо плавал, играл на бильярде и никогда не понимал, как можно смотреть спортивные соревнования, „болеть“. Футбол его мало волновал. Я этому удивлялся, а он относился с юмором. Мы с отцом смотрим матч, а он подойдет сзади: „Э-э, Башашкина опять смотрят“».
Про футболиста Башашкина — отдельная история. У игрока был третий номер. И вместо мужского вопроса: «Будешь третьим?» — тогда спрашивали: «Башашкиным будешь?» Маршал знал его с другой стороны. Во время поездки в Польшу футболист попал в какую-то скандальную историю, и выручал его сам Рокоссовский.
А вот что сообщает Константин Вильевич по поводу того, как дед отдыхал:
«В отпуск он любил ездить на курорт. Эта традиция у них с бабушкой осталась еще со времен его службы на Дальнем Востоке. Тогда, чтобы сменить обстановку, им приходилось проделать долгий путь. И в более поздние годы мы всей семьей ездили в Сочи, в Ялту. Даже когда дедушка уже был болен и ему запретили отдыхать на юге, они с бабушкой нарушали запрет, просто ездили не в разгар лета, а осенью. Что касается свободного времени, то его он проводил на даче. Не чурался никакой работы: помогал ремонтировать забор, очень любил косить траву. Когда случался большой урожай яблок, мы с ним выпиливали подпорки и устанавливали их под ветви яблонь (которые он же и посадил). У него был маленький собственный огородик, на котором росли редиска, морковка, разная зелень, он сам поливал все это из лейки и безумно гордился урожаем.
Про дачу ходит много легенд. Рассказывали, что был такой анекдотический случай — кто-то из местных жителей пожаловался, что Рокоссовский строит дворец. Стали проверять, для этого даже была создана специальная комиссия во главе с Н. А. Булганиным. Когда эта комиссия приехала на место, Булганин посмотрел на нашу дачу, отвел деда в сторону и сказал: „Костя, что это за изба? Давай построим тебе нормальный каменный дом!“ Дед отказался. Он считал, что на его век ему хватит».
А история этой дачи такова: генерал H. Е. Субботин — член военного совета 2-го Белорусского фронта, которым дед командовал в конце войны, уговорил деда, а также командующего 4-й воздушной армией К. А. Вершинина, начальника штаба фронта А. Н. Боголюбова, члена военного совета А. Г. Русских и бывшего командующего фронтом Г. Ф. Захарова построить вместе дачи. Им выделили землю недалеко от подмосковной Тарасовки. А чтобы не тратить на это много времени и средств, ведь строили-то они за свой счет, туда просто перевезли несколько одинаковых бревенчатых домов из комплекса зданий штаба 2-го Белорусского фронта. В Германии эти дома разобрали, перевезли в Подмосковье, а там пленные немцы довольно быстро их собрали. Когда дача была построена, советское правительство ее деду подарило, а именно — возместило расходы на перевозку и сборку. К сожалению, в 1993 году эту дачу сожгли местные хулиганы.
Константин Вильевич признается:
«У нас в семье не принято пользоваться фамилией. У меня привилегий по службе не было. И дед этого не любил. Он был очень скромным человеком. Во время парадов стоял на трибуне во втором ряду. На работу ходил пешком. Генштаб — на улице Фрунзе, а мы жили рядом, на Грановского. Иногда я ходил с ним. Он доводил меня до школы, она была по дороге, потом шел на службу. Люди его узнавали, улыбались. Он со всеми здоровался, как со старыми знакомыми. Был вежлив. Один военный историк, теперь знаменитый, мне рассказывал, что они студентами, зная, что Рокоссовский ходит по этому переулку, специально сбегали с занятий, чтобы попасться ему навстречу. Мимо проходим: „Здравствуйте, Константин Константинович!“ Он всегда отвечает: „Здравствуйте“…